Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

— Складывается ли ваша игра, господа? — спросил он, обращая свой вопрос главным образом к своему частому сотрапезнику и соотечественнику, тучному французу Гильому Мишле, представителю Красного Креста в Константинополе, почти открыто и безнаказанно занимавшемуся крупными аферами.

— Два часа мои друзья не отпускают меня, изголодавшегося вконец, — капризно пропищал Мишле. — А я, победитель, вынужден сдаваться на милость побежденных, — сострил он, и все сдержанно улыбнулись. — Не замените ли вы меня, м’сье Шаброль? — взмолился Мишле. — Хотя бы на полчаса.

— Если господа не имеют ничего против — мой долг помочь соотечественнику.

— Господа, сжальтесь! — возопил толстяк. — К тому же Шаброль плохой игрок, и вы несомненно поправите свои дела.

— Идите. Пожалуйста. Мы вас отпускаем, — раздались голоса.

И лишь «немец», как мысленно окрестил незнакомца Шаброль, не подал голоса.

— Мы незнакомы. Разрешите представиться — Роллан Шаброль, — и протянул визитную карточку.

«Немец» живо поднялся. Он оказался высоким — на голову выше Шаброля. Щелкнул каблуками и мотнул головой, не протянув руки:

— Фон Граас.

— Очень приятно. — Они сели. — Вы военный?

— В далеком прошлом.

Его ответ и фамилия, явно вымышленная и ничего не сказавшая Шабролю, еще более насторожили его.

— А вы, м’сье Шаброль, не воевали? — раздавая карты, в свою очередь, как бы между прочим, поинтересовался «немец».

— Нет, — спокойно ответил Шаброль. — Никогда. У меня плоскостопие, господин Граас. И считайте поэтому, вам повезло. Если б я воевал, исход сражения под Верденом был бы иным.

— Да, но я — русский, господин Шаброль. Так что мы союзники. Надеюсь, мы вернемся к этой теме.

— К вашим услугам, — весело ответил Шаброль. — Я слышал, на службе у русских царей всегда было много преданных немцев...

После возвращения Гильома Мишле — сытого и благодушного, довольного еще и оттого, что партнер не испортил его игру, — Шаброль направился в ресторанный зал и сел за свой столик, в углу, возле окна.

Тотчас к нему подлетел гарсон с карточкой всевозможных кушаний и напитков, протянул ее, раскрытую на середине, замер в молчаливом поклоне. Молчал и Шаброль, уйдя с головой в изучение меню. Как обычно, м’сье Шаброль? — с дозволенной долей лакейского панибратства спросил гарсон, средних лет, с малопримечательным лицом типичного и опытного слуги. — Разрешите? Получены свежие устрицы. Обратите внимание на дичь. Куропатки наисвежайшие.

— О Морис! Ты — демон, ты — искуситель. В моем возрасте пора заботиться о фигуре. Впрочем, оставь карточку.

— У русских есть прекрасный обычай. Пока м’сье думает, я принесу м’сье рюмку водки «Смирнофф» и икру «для разгона», для хорошего аппетита.

— А свежая ли икра?

— О м’сье! Настоящий «малосоль»! — Оставив карточку, гарсон исчез.

Удостоверившись, что за ним не наблюдают, Роллан Шаброль рассчитанным коротким движением вытащил из карточки кусочек — с ладонь — рисовой бумаги и так же быстро положил туда свою шифровку.

Гарсон принес рюмку водки и черно-серую икру.

Шаброль лихо выпил водку, зачерпнул ложечкой икру. С удовольствием потянул ноздрями воздух, сказал:

— Ну хорошо, хорошо, Морис. Мне надоело листать вашу раблезианскую библию. Принеси что-нибудь по своему вкусу. Только полегче, полегче, пожалуйста. Бутылочку Шабли, куропаточку и десерт. — И рассмеялся:

— Ты просто кудесник, Морис! Я абсолютно не хотел есть. — Смеясь, он взмахнул рукой, тонкий золотой портсигар Шаброля скользнул по столу и упал на пол.

Гарсон поспешно поднял его.

— Узнай, кто тот, с пробором...

Морис прикрыл на миг глаза, показывая, что понял.

— Благодарю, Морис, — громко сказал Шаброль, раскрывая портсигар и доставая сигарету, — и это тебе зачтется при сегодняшней нашей расплате.

Очень признателен вам, м’сье. Вы балуете меня. — Гарсон чиркнул спичкой и дал прикурить Шабролю. — Я бегу. Вы будете мною довольны, м’сье Шаброль.

— Ладно, ладно, Морис, — поморщился Роллан. — Сочтемся на том свете... Ох уж эта восторженная прислуга!

— Последняя фраза предназначалась тем, кто сидел за ломберным столом.

В ЦЕНТР ЧЕРЕЗ «ДОКТОРА» ИЗ КОНСТАНТИНОПОЛЯ ОТ «БАЯЗЕТА»

« Штаб, конвой, главнокомандующий, штабной ординарческий эскадрон в Константинополе составляют 109 офицеров, 575 солдат и казаков. Первый армейский корпус в Галлиполи — 9363 офицера. 14 698 солдат; донской корпус — 1977 офицеров, примерно 6 тысяч казаков. Данные о кубанцах, требующие уточнения: офицеров 300, казаков около двух тысяч. При армии находятся более двух тысяч женщин, 495 детей.