Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

— Ну-с, полковник, — сказал Кутепов грубовато, с едва скрываемой угрозой. — Доклад ваш, как я полагаю, подходит к концу и все на той же ноте? Хвастать нечем, а? Обидно, очень обидно.

— Позвольте не согласиться с вами, ваше превосходительство, — вдруг переменив интонацию, нахально сказал Николай Августович. — Имеется и другой факт. Нами обезврежен красный агент, долгое время работавший в вашем штабе. Еще с войны в Крыму, ваше превосходительство. Вы не раз, смею думать, видели его, разговаривали, давали поручения.

— Я?.. Кто? — Кутепов хотел вскочить, но сдержался: в том, что докладывающий долго стоял перед ним, уже демонстрировалось его недовольство, его нерасположение. — Как фамилия? Кличка? Номер? Черт знает что! Говорите!

Монкевиц, торжествуя, перегнулся и положил на стол перед генералом орден Красного Знамени и фотографию красного командира рядом с молодой красивой женщиной, темноглазой и темноволосой, с толстой косой, обернутой вокруг головы. Кутепов узнал мгновенно: капитан Корниловского ударного полка, прикомандированный затем к штабу его корпуса, офицер для особых поручений. И фамилия вспомнилась сразу — Калентьев Глеб Григорьевич. Или Георгиевич? Но Калентьев — точно. Он и в Галлиполи был, и в Софии. А потом внезапно исчез в одно время с Перлофом. Тогда почему-то не нашлось времени разбираться с этим, передоверил штабу главкома... Так ничего и не узнали, дело ушло в песок. Может, ошибка, на которой и играет теперь Монкевиц, чтобы оправдаться в своей бездеятельности?

— Это капитан Калентьев, — сказал Кутепов спокойно. — Знаю его как хорошего и исполнительного офицера.

— Тут совсем другая фамилия, ваше превосходительство. — Монкевиц положил на стол служебное удостоверение, сказал медленно и со значением: — Усков Глеб Николаевич. Чекист. И не рядовой.

— Постойте, постойте с вашими спектаклями, Монкевиц. Докладывайте как положено.

— Потребуется определенное время. Боюсь задержать...

— Садитесь. Говорите — подробно и доказательно. Речь идет о... Вы понимаете? Ваша служебная карьера. Вы рискуете, Монкевиц.

— Я ничем не рискую, ваше превосходительство. Я — участник событий, разыгравшихся в Москве.

— В Москве? — еще больше поразился генерал... — А вы как оказались в Москве?

— Внезапно заболел ротмистр Никольский. Он должен был идти на встречу с известным вам Издетским. Времени для подготовки замены не было. И я пошел сам, — полковник сказал это не без гордости. — Однако не хочу отвлекать деталями внимание вашего превосходительства.

— Как это — деталями?! Почему не поставили в известность меня? — уже несколько смягчившись, пробурчал Кутепов.

— Вы были в Венгрии, ваше превосходительство. Затем, как стало известно, направились в Софию. Я не имел права задерживать операцию.

— Итак, вы посетили столицу Совдепии. Что ж, рассказывайте о тех событиях. Готов выслушать все. Старайтесь не упустить ни одной важной детали. Итак.

— Все же не смею занимать внимания вашего превосходительства. Одно из западных «окон»... поездка на телеге до железнодорожной станции и далее — варварским поездом. Короче, я прибыл в Москву.

— Ваши впечатления о Москве.

— Признаться, я несколько... Как бы это сказать? Был ошеломлен, поражен, что ли. Нэп, введенный Ульяновым, помог большевикам довольно крепко встать на ноги.

— Как это вы поняли? За один день? Вы проницательны, полковник, — Кутепову был снова неприятен поворот, который принимал разговор, но полковник, казалось, не заметил и этого.

— Конечно, два дня — мало, ваше превосходительство, — сказал он так, будто от его наблюдательности в данном случае зависела его честь разведчика. — Но глаза никогда еще не подводили меня. Люди на улицах, движение транспорта и обилие моторов, магазины, торгующие весьма бойко разнообразными товарами, общее настроение толпы, наконец...

— Хорошо, хорошо, полковник! Никто не сомневается в вашей прозорливости и способностях. Попрошу вас эти соображения изложить мне письменно.

— Слушаюсь!

— Переходите к сути рассказа, — милостиво кивнул начальник РОВСа. И заключил, придав лицу обычное, хмурое выражение: — Информативно. Самое главное.

— Мне удалось через «Беспалого» установить контакт с Издетскнм в тот же день. Встреча была назначена на Петровке, второй четный дом от Кузнецкого моста. В два часа пополудни.

— Рукой подать и до Лубянки, — не удержался от реплики Кутепов. — Москва вам мала показалась?