Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

— Зачем вы так, Ксения Николаевна, — огорчился он. — Кажется, я совсем не давал вам оснований для подобных...

— Послушайте, как вас! — Ксению «заносило». — У вас есть свои дела? Оставьте меня в покое, — и решительно стала пробираться к выходу.

Венделовский стоял в полном остолбенении: так не вязались слова княжны с ее обликом.

Венделовский смотрел ей вслед. Он вспомнил: Белград, отель «Москва», изъятие документов, попытка завербовать фон Перлофа, его внезапное самоубийство и записка с неожиданной просьбой: «Если вы люди, не оставьте в беде Анастасию Мартыновну Мещерскую, мою племянницу. Она в пансионате «Эксцельсиор» у Дубровника — без средств к существованию». Анастасия Мартыновна — Ксения Николаевна? Мещерская — Белопольская? И действительно ли она родственница Перлофа? «0135» обязан поставить в известность «Доктора». Достойна ли внимания Шаброля эта красавица, если она только дочь князя Белопольского, племянница генерала фон Перлофа, опытного врангелевского контрразведчика, пустившего себе пулю в лоб, когда он пенял, что его игра проиграна...

Отношения с отцом становились все напряженнее.

Началось это с лотереи в отеле «Лютеция», когда он, вернувшись поздно я заметно навеселе, разбудил ее и принялся выговаривать ей за самовольный уход, упрекал в неблагодарности: у него имелись, по-видимому, какие-то планы, связанные с ее приглашением, с кем-то он хотел ее познакомить, в какое-то общество ввести. Короче, она подвела его.

«Твои планы — твоя забота, — Ксении хотелось спать. — Надо предупреждать заранее, хотя скажу прямо: не надейся втянуть меня в свою партию. Она мне не подходит по возрасту. И кончим на этом».

Потом она решительно отказалась ехать с ним в Шуаньи: «Я же объяснила, что в твоих делах я не помощник — ни при каких условиях и ни за какие блага».

Николай Вадимович обиделся. Они почти перестали разговаривать.

Однажды, собираясь куда-то поутру, отец второпях оставил на подоконнике несколько бумаг и самодельный конверт, склеенный из грубой бумаги. Обратный адрес, написанный большими буквами, привлек внимание Ксении. Она взяла его в руки. Это было письмо от деда из России! Из Советской России, из Ленинграда — из Петрограда, который после смерти вождя большевиков стал называться его именем. И более того — с Малой Морской, из их прежнего дома! Ксения раскрыла конверт. Сердце у нее билось, буквы расплывались, строчки плясали. Чтобы успокоиться, она принялась рассматривать почтовые штемпели. Дата отправки говорила о том, что письмо пришло всего пять дней назад. Жив дед — какое счастье! И вернулся домой. Возможно, с Андреем или Виктором. Ксения плохо представляла себе эвакуацию Белопольских, отец говорил об этом неохотно, явно утаивая или сознательно искажая смысл тех событий. И еще она обратила внимание на адрес. На конверте значилось — Шуаньи... Она осторожно вытащила листок грубой серой бумаги («У них там, видно, и бумаги не достать») и увидела всего несколько строк и подпись. Да, это было письмо деда — самого близкого и дорого человека, от которого она по своей воле и глупости сбежала в Крыму... Ее дед жив! Все перенес, все выдержал. Недаром он говорил, что мужчины в роду Белопольских доживают чуть не до стал лет, оставаясь и в силе, и в разуме. Что же он пишет, боже милостивый? Как нашел их?

Ксения боязливо и медленно развернула листок, сложенный вчетверо, и начала читать.

«Милостивый государь Николай Вадимович!

Не желая вступать с Вами в политические дискуссии, обвинять Вас и выслушивать Ваши объяснения, прошу нижайше лишь об одном: сообщить о судьбе детей Ваших Виктора, Андрея и Ксении, если Бог, смилостивившись, провел их через горнило войны и житейских испытаний.

Кроме их адресов, — если они известны, — более мне от Вас, милостивый государь, ничего не надобно.

Генерал-майор генерального штаба князь Белопольский В. Н.».

Вот и все письмо!.. И тут Ксению ожгла внезапная мысль: это не первое послание дела! Отец скрыл от нее уже несколько писем. Ведь дед пишет, что ему надоели их политические дискуссии — значит, они обменялись по меньшей мере двумя-тремя посланиями. Отец не сообщил деду об исчезновении Виктора и Андрея, о том, что он живет вместе с Ксенией. Какая черствость — нет, какая подлость! Она выскажет ему все, что думает. Но князь Белопольский, словно почувствовав нечто недоброе, несколько дней провел в Шуаньи, вероятно, или еще где-то. В доме не появлялся, и гнев Ксении не то чтобы утих, но как-то притупился. До принятия каких бы то ни было решений нужно было выслушать и вторую сторону — так решила Ксения и принялась дожидаться отца...