Виктория Хислоп - Нить

Даже в населенных районах люди уже привыкли сидеть по домам, и осенняя прохлада не вернула к жизни старую привычку выставлять кресла на крыльцо.

Они шли и разговаривали, иногда замечая по пути кафенио, где мужчины пили и играли в тавли, совсем как до войны, и такие признаки нормальной жизни как-то успокаивали.

Наконец они дошли до улицы, которая была Катерине так же знакома, как и улица Ирини, – улица Филиппу, где стояла мастерская «Морено и сыновья».

Евгения почувствовала, как Катерина стиснула ее руку. Доски, которыми были заколочены окна и двери, сняли, все надписи и коряво намалеванные звезды Давида, осквернявшие стены, оттерли. Люди вносили и выносили какие-то коробки, внутри слышался шум работ.

Катерина заметила кое-что еще. На здании уже не было вывески. И дверь перекрасили. Изумрудно-зеленый, который всегда предпочитал кириос Морено (ему хотелось, чтобы дверь сочеталась по цвету с фургоном для доставки, которым он так гордился), сменился кроваво-красным.

Несколько минут они стояли и смотрели.

– Скоро снова откроют, – сказала Катерина с ноткой растерянности в голосе.

Смотреть на это было невыносимо, и они молча поспешили к себе, на улицу Ирини.

На следующий день все население города собралось на площади Аристотелус, чтобы официально отпраздновать освобождение от немцев. Кафе, в которых четыре лета подряд нежились на солнце вражеские солдаты, снова были заполнены греками.

Только одного жители города не утратили за время оккупации – стойкости. Их чудесный город, такой многообразный, с такой богатой историей, пережил за последние десятилетия много бедствий, и снова перед ними стояла задача – сделать его еще лучше, чем был.

За месяц до ухода немцев было подписано соглашение между различными фракциями и противоборствующими кругами, как правыми, так и левыми. В договоре, известном как Казертское соглашение, лидеры Сопротивления обязались, как только немцы уйдут с их земли, запретить своим бойцам самосуд. Было учреждено Правительство национального единства, и, в полном соответствии с условиями соглашения, коммунисты не делали попыток захватить власть.

Глава правого крыла армии даже побывал в Лондоне, где заверил британцев, что будет работать совместно с коммунистами, чтобы обеспечить демократическое развитие страны. Мирный переход выглядел обнадеживающе.

Как-то под вечер Катерина зашла к Комниносам, чтобы отдать пальто, которое чинила для Павлины. В прихожей она увидела кирию Комнинос.

– Увы, никаких вестей, – сказала Ольга, не дожидаясь вопроса. – Ему трудно послать письмо.

Всего несколько недель прошло с тех пор, как они сидели, окружив Димитрия, на кухне, но Катерина уже обнаружила, что мысли о нем не выходят у нее из головы.

– Он скоро вернется, я уверена, – сказала она, стараясь не показать, что тоже тревожится.

– Мне кажется, они с отцом могли бы как-то помириться, если бы он вернулся, когда немцы ушли, – с сожалением сказала Ольга, – но теперь-то отец, наверное, понимает, что Димитрий твердо стоит за свои убеждения.

– Это правда, мы же с вами знаем?

– Да, Катерина. Но мне так страшно, – призналась Ольга. – Мы думали, что война окончена, а теперь ходят слухи, что готовятся новые бои. Кириос Комнинос говорит, что левые выдвигают свои требования, и правительство не должно идти на уступки.

В голосе Ольги слышалось разочарование, которое разделяли в эти дни многие. Стремительно надвигалась зима, и теперь, когда ночи стали длиннее, всех накрыло пеленой пессимизма.

Ольга скрылась наверху, а Катерина пошла на кухню.

– Вот, Павлина, – сказала она. – Надеюсь, вам понравится.

Она протянула ей зеленое пальто. На вид оно было почти как новое. Взяв лоскуты из шкатулки, все еще стоявшей в доме Морено, девушка обтянула старые пуговицы ярко-красным бархатом, а воротник и манжеты отделала каймой из того же материала. В довершение пришила новую подкладку из старого платья в цветочек.

Павлина, которая мыла посуду, поспешно вытерла руки и взяла пальто у Катерины. Надела и медленно покружилась на месте, чтобы показаться со всех сторон. Поскольку у Павлины не было недостатка в хорошей еде, она оставалась довольно полной даже в тяжелые времена.

– Как новенькое! – воскликнула она. – Даже лучше! Какая же ты умничка! Спасибо тебе большое. Теперь буду ждать зимы с радостью!

Тут Катерина кое-что вспомнила. Ей нужен был Павлинин совет.

– Я сегодня письмо получила. Может, скажете, что об этом думаете?