Виктория Хислоп - Нить

– Раз уж вы едете в такие холода, может, захватишь с собой одеяла или одежду? Твои родители много всего дома оставили.

– Я, собственно, за этим и пришел, – сказал Исаак.

Евгения с Катериной пошли вместе с ним в соседний дом. Всего десять дней прошло, а было такое чувство, будто он стоит брошенным уже десять лет. На потолке висела паутина, которую кирия Морено немедленно смела бы, и явственно ощущался запах сырости.

Исаак сразу же подошел к деревянному сундуку – он знал, что там родители держат белье.

– Переночую здесь, – сказал он. – Я уже понял: в темноте пробраться назад будет гораздо труднее. Один звук – и тебе конец. А днем охранников все время что-нибудь отвлекает, люди ходят туда-сюда, очереди стоят – кто за едой, кто на поезд.

– Как же здесь спать? – озабоченно сказала Евгения. – Может, пойдем, лучше у нас переночуешь?

Исаак не стал спорить, и через минуту они были уже дома.

Евгения заметила, как Исаак смотрит на кастрюлю.

– Пожалуйста, – сказала она, – ешь. Доедай все. А потом поспи.

Словно по привычке повиноваться приказам, Исаак сделал, как было велено, а потом устало поднялся наверх по узкой лестнице.

Еще когда Катерина смотрела, как Исаак достает одеяла из сундука, воображение у нее заработало, и, услышав, что дверь наверху закрылась, она сразу же принялась кроить. Из мягкого шерстяного ковра получится отличное пальто – она даже уже придумала, чем его отделать и какие пуговицы пришить. У нее осталось двенадцать часов – даже с помощью Евгении не так легко управиться.

Когда Исаак проснулся, в ногах кровати уже лежало пальто для его матери, жакет для Эстер и теплый жилет для отца. Все это было еще и красивое. Пальто и жилет – на толстой стеганой подкладке, с аккуратно прошитой каймой. Впервые за несколько месяцев Исаак приободрился. Представил, какие радостные лица будут у родителей, когда они увидят свои имена, вышитые на подкладке, и узоры из гранатов на воротниках. Главное, что тревожило их в последние дни, – холодный климат в тех краях, где будет их новый дом, а теперь и это не беда.

– Пожалуй, я из Польши буду вам заказы присылать! – с улыбкой сказал Исаак. – Спасибо вам, спасибо…

Евгения завернула сложенные вещи в плотную бумагу, и Исаак, зажав пакет под мышкой, зашагал по улице – назад к гетто.

Две женщины смотрели ему вслед. Их утомила долгая ночь, проведенная за шитьем. Катерина-то могла и поспать, ей уже не надо было ходить на работу, а вот Евгения должна была отправляться на ткацкую фабрику.

Вечером обе решили сходить к железнодорожному вокзалу. Оставалась еще надежда, что удастся проститься с друзьями. Но когда они пришли, то сразу же увидели, что ничего не выйдет. Немцы никого близко не подпускали. Из-за забора слышался плач, лязг подцепляемых вагонов и пыхтение пара.

Они немного постояли, а потом развернулись и пошли обратно. Евгения несколько раз перекрестилась, а по пути они зашли в маленькую церковь Святого Николая Орфаноса.

– Счастливого пути, – тихо проговорила Катерина, глядя на пламя четырех свечей, которые она поставила перед иконой.

Подходя к дому, Евгения вспомнила, как они в первый раз пришли на улицу Ирини, когда у них не было ничего, кроме того, что на них надето.

– Эта семья нам столько хорошего сделала, – тихо сказала она. – Надеюсь, там, на новом месте, и к ним кто-то проявит хоть немножко такой же доброты.

Морено уехали с одной из первых партий, и после этого поезда отправлялись на север, в Польшу, все лето.

В июне Евгения и Катерина получили открытку. На ней был вид Кракова, и написано только, что друзья уже прибыли на место и скучают по Салоникам. Когда в августе наконец ушел последний поезд, гетто опустело, и город лишился пятой части своего населения.

Улица Ирини словно вымерла, и дома, что принадлежали Морено и другим еврейским семьям, долго пустовали. Но в один страшный день тишина и покой были нарушены. Катерина с Евгенией проснулись среди ночи от грохота и криков. Они доносились не с улицы, а из-за стены, из соседнего дома. Было четыре часа ночи. Они выглянули в окно и увидели, что целая толпа нагло вытаскивает вещи из дома Морено. Среди других знакомых вещей они увидели и сундук, в котором кирия Морено держала белье. Он стоял на тележке, на самом верху.

Они читали в газетах о подобных грабежах в тех кварталах, где когда-то жили евреи, но никак не ожидали, что такое случится на их улице.

– Мы должны их остановить! – сказала Катерина.