Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

Должен сказать, что у евреев никогда не будет недостатка в поводах для сбора пожертвований. В 1965 году я сто шестнадцать раз выступал на собраниях, устроенных с этой целью. Все это я ужасно не люблю — от встреч в аэропорту и интервью для телевидения до ужинов в узком кругу крупных жертвователей, а когда мне надо выйти на трибуну, я пребываю в таком ужасе, что мне приходится накачиваться спиртным и транквилизаторами. Но после „Холокоста“ я теперь в моде, и мне очень трудно отказывать этим людям».

Милли, секретарша Эйба, открыла дверь, и вошел Сидней Чернофф — представитель Университета имени Эйнштейна, второго в Чикаго официально лицензированного еврейского учебного заведения.

— Мистер Кейди просил вам передать, что он на несколько минут опоздает. Подождите, пожалуйста, в его кабинете.

Так вот где он работает! Чернофф был в восторге. Он жадно впитывал мельчайшие подробности. Потрепанное кожаное кресло, видавшая виды пишущая машинка, заваленный безделушками письменный стол, фотографии двух детей в израильской военной форме. Потом об этом можно будет рассказывать целую неделю! Одна из стен была от пола до потолка обита пробковыми панелями. Надпись вверху гласила: «Марк-Твен-Сити, штат Калифорния». Под ней были приколоты листки бумаги с датами, цифрами и именами: все действующие лица, их семейные связи, вся политическая, промышленная и культурная структура городка.

Только подумать — целый город, рожденный в воображении!

На длинном столе у противоположной стены громоздились стопки книг, бумаг и фотографий, отражавших все мыслимые стороны жизни города. Отчеты о динамике численности национальных меньшинств, о наводнениях, пожарах и забастовках, о действиях полиции и пожарной охраны.

Осмотр святилища был внезапно прерван громким треском приближавшегося мотоцикла. Сидней Чернофф выглянул в окно и увидел, как перед самым домом какой-то хулиган наддал газу, потом заглушил мотор и слез. Господи Боже, да это Абрахам Кейди!

Чернофф постарался скрыть свое волнение, когда Кейди в высоких сапогах и кожаной куртке вошел, представился, плюхнулся в кресло, положил ноги на стол и велел Милли приготовить «Кровавую Мэри».

— Крутая у вас машина, — сказал Черноф, стараясь выразиться по-модному.

— «Харлей Спортстер 900», — отозвался Эйб. — С места берет, как наскипидаренный.

— Да, на вид он очень мощный.

— Мне иногда бывает нужно освежиться и проветрить мозги. Я уже два месяца выезжаю патрулировать с бригадой, специализирующейся на наркотиках. Страшное дело. Вчера вечером мы нашли двух мертвых детишек — двенадцати и четырнадцати лет. Передозировка героина.

— Ужасно.

— У этого мотоцикла только один недостаток — он не умеет летать. Мне никак не хотят выдать права пилота-любителя — придираются к глазу.

Милли принесла «Кровавую Мэри» для Эйба и чай для гостя. Тот отхлебнул глоток, одобрительно причмокнул пухлыми губами и осторожно перевел разговор на цель своего визита. У него был глубокий мелодичный голос суперинтеллектуала, привыкшего вести умные беседы. Кейди, конечно, помешан на своем мотоцикле, но он же великий писатель и должен понимать возвышенную речь собрата по культуре.

Перемежая свои слова выражениями на иврите, изречениями из Талмуда и цитатами из собственных бесед с другими великими людьми, Чернофф пустился объяснять, почему такой выдающийся человек, как Абрахам Кейди, должен сотрудничать с Университетом имени Эйнштейна. Намечается учредить несколько профессорских постов в области литературы и искусства, на что необходимо собрать пожертвования. В свою очередь, Абрахам Кейди получит глубокое духовное удовлетворение от сознания того, что способствует делу еврейского просвещения и культуры.

Эйб с шумом сбросил ноги со стола на пол.

— С удовольствием помогу университету, — сказал он.

Сидней Чернофф не мог скрыть бурной радости. Кейди оказался вовсе не таким чудовищем, каким его изображали. Еврей — всегда еврей, и, если найти к нему правильный подход, его еврейская душа даст себя знать.

— Но с одним маленьким условием, — продолжал Эйб.

— Разумеется.

— Деньги, которые я для вас соберу, должны быть потрачены на одно-единственное дело. На них надо будет собрать хорошую футбольную команду, найти для нее тренера с именем и организовать серию встреч с лучшими командами страны.

Чернофф растерялся.

— Но в нашем университете есть прекрасная программа спортивных занятий в зале.