Имре Кертес - Английский флаг

Он нерешительно двинулся дальше; спешить было некуда: может ли он еще ссылаться на свою миссию, действительны ли еще его полномочия?.. Там, где стена заканчивалась углом и завод обращался боком уже не к тракту, а к открытым полям, под оградой тянулась желтая полоса, что-то вроде широкой тропы; да, это была песчаная дорога. Она была узковата; ей следовало бы быть шире, гораздо шире; и все-таки это она, никаких сомнений, решил путешественник. По песчаной дороге к нему приближался парень на велосипеде; в знак приветствия он коснулся пальцем козырька своей кепки.

— … день! — произнес он с туповатым любопытством на лице: видимо, увидел в нем чужака.

— Добрый, — ответил путешественник; а разве не был он в самом деле здесь чужаком?

Путешественник нерешительно посмотрел на песчаный проселок, потом перевел взгляд на тракт; там, немного подальше — если идти вперед, оставив завод за спиной, — слева от дороги, среди поля, должен быть четырехугольный участок голой земли. Путешественника забрало любопытство; по времени он может это себе позволить; и, прошагав еще четверть часа, он подошел к четырехугольному участку земли, окруженному дощатым забором.

Широкие ворота были распахнуты настежь; что это: хозяйственный двор какой-нибудь сельской усадьбы? На глинистой почве — следы копыт, затвердевшие колеи от тележных и машинных колес; в стороне, смотри-ка, сарай; а в задней части участка, где — открывая свободный вид на поля — вместо забора границу обозначают лишь обрубки бревен да жерди — загон для скота; то у одной, то у другой из привязанных здесь коров вырывается время от времени жалобное мычание, словно траурный трубный зов, такой уместный на этой бескрайней равнине.

Откуда-то появился человек: чего это он, что ему нужно? Он средних лет, по виду крестьянин; не будь у него на загривке и на бедрах столько лишней плоти, он бы выглядел молодцеватым; редеющие, белесые волосы еще помнят, пожалуй, время, когда они были золотистыми своевольными кудрями, а в мутных глазах еще жив проблеск сине-стального быстрого взгляда. А вон приближается еще один, с землистым лицом, с вилами в руке.

— Ищешь кого-нибудь, барин? — спросил первый крестьянин.

— Помочь чем, мил человек? — присоединился к нему второй, с вилами.

— Не всегда здесь коров держали, — сказал путешественник; или это был скорее вопрос? Крестьяне, во всяком случае, стали еще угрюмее.

— Откуда мне знать, кого здесь держали, — сказал первый. — Может, ты знаешь? Так скажи барину, — повернулся он к товарищу с вилами.

— Я?! — возмутился тот. — Мне-то откуда знать, коли ты не знаешь?!

— Нас сюда наняли, мы здесь и служим, — объяснил первый.

— Что нам велят, то мы и стережем, — пожал плечами второй.

— Платят нам мало, вот мы и делаем, что велят, — снова подал голос первый.

— Мы работаем честно! — добавил второй, тот, что с вилами. И шагнул вперед; его товарищ, плечом к плечу, встал рядом с ним.

— Тебе, барин, — сказал первый, — чего тут надобно-то?

В самом деле: что ему тут надобно? Стояла тишина; три пары глаз молча следили друг за другом. Путешественник огляделся: двор был пуст, кроме этих двоих, никого; еще заподозрят его в чем-нибудь нехорошем. Кто знает, что с ним тут может случиться: могут прогнать пинками, а могут и задержать; свяжут, бросят к скотине, полицию вызовут. Прикрутят к столбу и забудут; и он останется здесь, ноги его врастут в глинистую, смешанную с навозом почву, пустят корни; корни будут уходить все глубже и глубже, в глубине наткнутся на кости — и по-братски обовьются вокруг них; на лицо его ляжет спокойствие окаменелости, и позвонки его, отвердев, превратившись в ископаемое, вечно будут стоять здесь, среди этих комьев, похожих на бесформенные останки, на фоне синеющей горной гряды, угадываемой на горизонте, словно недвижная и вечно недостижимая надежда.

Путешественник зябко повел плечами.

— Да нет, ничего, — улыбнулся он; рука его, пошарив в кармане, нащупала сигареты, и он протянул крестьянам коробку с открытой крышкой. Первый неуверенно посмотрел на коробку.

— Американские! — медленно распустилась в улыбку жесткая складка его губ. Но недоверчивая позиция второго, того, что с вилами, казалась более обоснованной, и от внимания путешественника не ускользнуло, как второй слегка ткнул локтем первого.

— Я-то сам не курю, да ладно, сгодится, отдам приятелю, — ухмыльнулся наконец и второй, тоже запуская пальцы в коробку. Путешественник, поблагодарив собеседников за полученную информацию, попрощался.