Имре Кертес - Английский флаг

— Храни тебя Бог, барин!

— И все святые! — услышал он за спиной, выходя из ворот.

Времени было потеряно много; надо поторопиться, если он хочет успеть на автобус. Тяжело дыша, он шагал — вернее, почти бежал — вдоль тракта; бросить хотя бы один-единственный взгляд на завод не было никакой возможности. Чтобы попасть к проходной, надо было еще свернуть влево: и смотри ты, какая уже толпа вокруг сверкающей громады автобуса! Должно быть, как раз кончилась смена; лишь благодаря тактичной работе локтями, а также вежливости местных жителей по отношению к явно не местному, ему удалось вообще проникнуть в автобус; что же касается воздуха, то, среди падающих то туда, то сюда потных попутчиков, на это нечего было и надеяться. К тому же — как выяснилось — автобус направляется куда дальше, чем ему было нужно, и проезжает мимо станции; а где ему следует выйти, среди незнакомых деревень, улиц и дорог, он и сам не знал. Пришлось прибегнуть к расспросам; в готовности помочь не было недостатка: целый хор голосов предупредил его о приближающейся остановке.

Кривая, пыльная улочка показалась ему знакомой; однако эти проклятые деревенские улицы все похожи одна на другую. Теперь куда: направо или налево? Может, подскажет эта старуха в темном головном платке и мужских полуботинках, тяжело ковыляющая по дороге…

Ага, налево; она тоже туда направляется, пускай барин идет с ней, предложила старуха.

— Ты что, нездешний? — спросила она, пройдя несколько шагов.

— Нет, — ответил он.

— Поди, город наш приехали посмотреть? — поинтересовалась она.

— Да, — ответил он.

— З. — город красивый, — покосилась на него, снизу вверх, попутчица.

— Красивый, — ответил он. — Хотя, — добавил он, — я, если по правде говорить, собственно, на завод взглянуть приезжал.

— А, на завод, — просияла старуха. — Красивый у нас завод, — опять взглянула она на него.

— Красивый, — согласился чужак.

Интересно, куда косит теперь так многозначительно взгляд старой карги? Не проследить его направление было бы непростительно: и путешественник увидел несколько подстриженных кустиков, за ними искусственный холмик с камнями — жалкое подобие японского садика.

— Красивый парк, — поспешил он заметить; старуха беззастенчиво приняла похвалу — дешевую плату за помощь; они были у цели.

Что за пыльный, заброшенный, зачуханный полустанок! Путешественник только сейчас увидел все это. По перрону уже слонялось несколько ожидающих — скорее всего, местные или из ближайших окрестностей: взгляды их, малоосмысленные и липкие, все скошены на него, чужака; поезд, конечно, опаздывает, хотя — говорят — ненамного. Что ж, пока можно было бы съесть что-нибудь; но на станции — ничего; даже кружки пенящегося пива и той — нету; только какой-то инвалид продает газеты — что ж, путешественник купил одну. Сев на скамью на краю перрона, он рассеянно перелистывал газету; и на одной из последних страниц, где-то сбоку, вдруг наткнулся на маленькую заметку. В одном из номеров главной гостиницы земельной столицы — читал он — сегодня рано утром нашли труп женщины. Тревогу подняла горничная: она обратила внимание, что в номере целую ночь, даже после рассвета, горели все лампы, это видно было по полоске света под дверью. На стук никто не ответил; тут уж горничная поставила в известность компетентных лиц. Дверь взломали; номер снимала одинокая дама: ее компетентные лица и обнаружили — висящей на люстре. Несчастная повесилась на собственной траурной вуали, скрученной жгутом, — роковой траурной вуали, которую, по утверждению персонала гостиницы, женщина носила все время, не снимая ни перед кем. Расследование еще не закончено, но, судя по обстоятельствам, едва ли возникнут сомнения, что имело место самоубийство.

Путешественник опустил руки с газетой; он украдкой оглядел перрон во всю его длину — и сконфуженно опустил взгляд. Как?! Уж не обвинителей ли своих он ищет?.. Он встал, потом снова сел. Пальцы его искали что-то в кармане. В руки ему попал блокнот и прилагаемый к нему карандаш; минутой позже путешественник поймал себя на том, что с головой ушел в примерный подсчет расходов на поездку к морю, которая начинается завтра.

Настоящий протокол обязан своим появлением ощущаемой нами необходимости подтвердить, а вместе с тем и несколько уравновесить тот, другой, вне всяких сомнений более официальный, хотя, если честно, отнюдь не более достоверный протокол, который был составлен и (очевидно) зарегистрирован в определенном месте, в определенный день и определенный час, каковые детали, однако, нам представляется целесообразным на этот момент опустить.