Имре Кертес - Английский флаг

В конце концов, в какой-то момент, когда уже и надежды не оставалось, к нему пришло нежданное озарение: ведь оба они все время говорят об одном и том же объекте, только понятия о нем у них разные; но тогда он узнал, что ему опять предстоит ехать на поезде; девица высунула в нижнюю щель окна руку и показала пальцем на обшарпанный паровичок с парой вагонов, как раз отправляющийся с самого дальнего пути. Промчавшись сломя голову сотню метров, прыгая через рельсы и шпалы, посланец ухитрился-таки вспрыгнуть на ступеньку последнего вагона.

Следующие двадцать семь минут его качало и болтало на деревянной скамье; что это — конечная станция, куда они наконец прибыли, или конец света? Рельсовый путь просто обрывался посреди голого поля и выжженных солнцем пустырей: в конце его торчал одинокий буфер с двумя чугунными дисками, которые, казалось, готовы были расплавиться в яростном пламени солнца; а впереди, немного подальше, на плоскую равнину тяжко легла тень клубов разноцветного дыма, подымающегося из заводских труб. Пассажиры — несколько человек, сельские жители и рабочие с виду — исчезли как-то внезапно, молча и сразу, словно их всосало куда-то; остались только ветхая будка да толстая женщина в железнодорожной форме и с красным флажком в руке.

Есть ли отсюда дорога обратно? — на всякий случай поинтересовался посланец. Есть, был ответ, через полтора часа поезд отправится назад. Этого мало, ему не хватит времени, встревожился посланец. Женщина, судя по выражению лица, задумалась: тут, поблизости, завод есть, сказала она; да, он о нем слышал, вставил посланец; так вот, от главной проходной в таком-то часу пополудни отходит автобус, закончила женщина.

— Как? — не поверил своим ушам посланец. — Значит, автобус все еще ходит?

— А чего ему не ходить-то? — удивилась в свою очередь женщина. Рейс рассчитан так, чтобы успевать в З., к пассажирскому поезду; а тот везет людей на железнодорожный узел, где можно пересесть на скорый. Посланец взглянул на часы: стало быть, вместо целого дня, отведенного для работы, безжалостная система расписаний, пересадок и ожиданий опять оставляет ему лишь пару часов, пришел он к печальному выводу.

Но — там ли он, по крайней мере, где должен быть? Уполномоченный огляделся: нет, эта плоская пустынная местность на краю света, которую и местностью-то с трудом можно назвать; этот ушедший куда-то в глубь котловины, в безнадежную впадину край, куда он, словно на дно колодца, спустился, преодолев столько препятствий, с гористой возвышенности, скорее угадываемой, чем видимой на горизонте, — не оставляют сомнений. Эти унылые земли, тощие пашни, которые палящий солнечный свет, едва ли не потрескивая, словно огонь сухим хворостом, оголяет до голой сути; эти жалкие ряды растений, не то тыквы, не то репы, с бесформенными корнями и вздутыми клубневидными наростами, прозябающие, как воплощение унизительного и скудного бытия, меж серых комьев; этот трубопровод, обрывающийся среди поля и окруженный жирными черными пятнами конечного продукта; эта странная, уродливая растительность на отравленной почве — все, все здесь осталось по-прежнему. Вот и пустынный в этот час тракт; а там, в угрюмой дали, в облаках дыма, с угрожающе торчащими трубами, яростно сверкающими градирнями и нацеленными в небо, готовыми проткнуть его костлявыми подъемными кранами, — там причина и начало всего, там находится всемогущий монстр Ваал; да, там, со всем многообразием пыхтящего, исторгающего, перемешивающего, разлагающего, всасывающего и отводящего оборудования, там живет чудище, ненасытный Молох, завод.

Словом, для раздумий и колебаний причин больше не было, и посланец двинулся по тракту. Готового плана у него не было; на сей раз он целиком полагался на случай, если угодно — на вдохновение. И разве это не самое правильное? — остановился вдруг, после короткого маршевого отрезка, посланец. Перед ним была развилка, и выглядела она так же, как прежде: из земли торчал железный кол с синей табличкой, показывающей направление к населенному пункту, название которого было на ней написано: потрясающее совпадение — или просто признак небрежности? Нет, едва ли это небрежность; указатель скорее подтверждает его логику: индустриальная эта местность столь скупо наделена от природы, что производить какие-то перемены, не нарушая суровой целесообразности, здесь просто невозможно; и никакое честолюбие, никакая необходимость манипуляций не оправдывает риска нарушить деловой порядок — в этом плане посланец может пожелать себе удачи: расчеты его, вне всяких сомнений, оказались правильными.