Амадо Эрнандес - Хищные птицы

После всех этих разоблачений в газетах с Сон Туа произошел неприятный случай. Когда он возвращался однажды из Багио, его машину задержала группа неизвестных вооруженных людей. Они вытащили и захватили с собой богача, а его шофера отпустили на все четыре стороны, и в полицейском участке тот заявил, что «бандиты казались похожими на крестьян».

Полиция подозревала, что расправа с Пуготом и похищение Сон Туа — дело рук одних и тех же людей. Через несколько дней по Маниле разнеслась новая в, есть: Сегундо Монтеро разбил паралич. В Багио были вызваны три медицинских светила. По их мнению, у Монтеро не было шансов на выздоровление, по всей вероятности, он до конца дней будет прикован к постели. Удар хватил дона Сегундо во время телефонного разговора с его манильским адвокатом, когда он пытался выяснить, нельзя ли привлечь к ответственности за диффамацию газету «Кампилан». «Как жаль, что не пристрелили эту скотину Мандо!» — были его последние слова.

Из Гонконга в Манилу срочно прилетели жена и дочь Монтеро в сопровождении Понга. Телеграммы о несчастье, постигшем дона Сегундо, и об исчезновении богача китайца пришли одновременно.

Положение на асьенде между тем становилось угрожающим. Почти ежедневно возникали столкновения между представителями властей и крестьянами. С того самого момента, как управляющим асьенды стал Пугот, охранники и солдаты окончательно распоясались, порой они превосходили в жестокости даже японских оккупантов. Со смертью Пугота ничего не изменилось. И в ответ на жестокость солдат и охранников крестьяне начали прибегать к партизанской тактике. Они установили засады, совершали внезапные нападения на охранников и отбирали у них оружие… Такое положение вещей внушало властям серьезные опасения: могла вспыхнуть гражданская война. Крестьяне совместно с партизанами силой захватили асьенду. Земли ее к тому времени оказались в запущенном состоянии. Разбитому параличом Монтеро было не до асьенды.

— Давайте возьмем управление асьендой в свои руки, а то ведь земля совсем пропадет, — убеждал всех Даной. — Еще пару лет, и она сплошь порастет лесом. Земля должна приносить урожай тем, кто ее обрабатывает.

Забитое ранее крестьянство, арендаторы и батраки теперь были готовы к тому, чтобы не только пахать землю, но и защищать ее от всяких посягательств. Но по-другому думали в полиции и армии. В их штабы летели одна за другой сводки о ширящемся восстании крестьян на Центральном Лусоне. Вслед за этим подняли истерический вой газеты, всячески клеймя анархию и бандитизм, якобы царящие в провинции.

В воздухе запахло грозой.

— Вся эта шумиха свидетельствует лишь о том, что армия желает железной рукой навести «порядок», по-своему и одним махом решить все социальные проблемы, — говорил Мандо Магату за чашкой чая в редакции газеты «Кампилан».

Опасения Мандо вскоре же оправдались. На следующий день он получил приглашение за подписью президента республики на совещание в президентский дворец. Такие же приглашения были присланы доктору Сабио и сенатору Маливанагу. Президент уже не раз выступал против «подстрекательства крестьян к бунту». И хотя он не называл имен, все трое приглашенных ныне на совещание благодаря ему получили кличку «радикалы» и отлично понимали, о ком идет речь, когда упоминался «один сенатор с амбициями», «профессор одного университета» или «редактор одной левой газеты». Все трое решили встретиться накануне вечером и выработать общую позицию.

— Приглашение президента выглядит прямо-таки как ультиматум, — сказал доктор Сабио.

— Как нам следует себя вести? — спросил Мандо.

— Отправимся завтра в логово ко льву, — шутя ответил Маливанаг.

— Сначала давайте попытаемся сообразить, зачем он нас вызывает, — начал доктор Сабио. — Что он задумал? Нам надо быть во всеоружии, необходимо заранее, подготовить анализ серьезных проблем, стоящих сейчас перед страной, и предложить ему пути их решения.

— Прекрасно, — поддержал его сенатор, — а то нас все время упрекают в отсутствии позитивных предложений, мол, они только и знают, что критиковать.

На следующий день в назначенный час все трое предстали перед президентом. Он предложил им сесть и сразу же перешел к делу.

— Я пригласил вас сюда, сеньоры, поскольку положение в стране чревато серьезными осложнениями. Если вы не захотите мне помочь, может произойти непоправимое. — И он взглянул на висевшую на стене картину Хуана Люны «Споляриум» [78] «Споляриум» или «Сполярий» (лат.) — название известной картины выдающегося филиппинского художника Хуана Люны, брата Антонио Люны, изображающей одноименную арену, на которой первые римские императоры травили дикими зверями христиан; впоследствии сюда стаскивались тела погибших в бою гладиаторов. .