Амадо Эрнандес - Хищные птицы

Только что взошла молодая луна. Небо в россыпях алмазов навевало радостное настроение. Мандо не спеша вел машину, раздумывая о предстоящей встрече с Пури. Она по-прежнему жила в общежитии Университета Свободы. Он знал, что Пури ждет его. Они не виделись уже более недели, хотя Мандо постоянно звонил ей по телефону. Пури встретила его в холле для гостей. На ней было белое платье с голубой отделкой, прекрасно оттенявшее ее смуглую кожу. Мандо поразила не красота девушки, хотя она никогда не оставляла его равнодушным, а какая-то удивительная свежесть. Они отыскали уютный уголок и опустились в удобные кресла. В холле царила непринужденная атмосфера. Слышался мерный тихий говор, изредка прерываемый негромким смехом…

— Мне кажется, тебе здесь хорошо, — сказал Мандо.

— Почему ты так думаешь? — игриво спросила Пури.

— Потому что ты выглядишь отдохнувшей и еще более красивой, чем прежде.

— А что, я сильно изменилась? Мне все время кажется, что мой деревенский вид всем бросается в глаза.

— Нет-нет, ты красивее, чем они все здесь, вместе взятые, — с искренним восхищением проговорил Мандо.

Пури перехватила взгляд Мандо, и щеки ее зарделись. Она одарила молодого человека скромной и вместе с тем невыразимо обаятельной улыбкой.

— Что у тебя нового? — спросила она.

Но Мандо будто не слышал вопроса и продолжал неотрывно глядеть на девушку, любуясь ее необыкновенной красотой и снова невольно сравнивая ее с Долли. «Как непохожи они!»

— Так что нового, Мандо? — повторила свой вопрос девушка.

— На асьенде очень серьезное положение, — очнувшись, ответил он. — Думаю, что последует продолжение недавнего инцидента. Власти умывают руки, от губернатора и полицейских трудно ожидать справедливости. Нужно все довести до сведения президента, иначе не предотвратить нового кровопролития.

— Отец хочет вернуться домой… — с тревогой в голосе сказала Пури.

— Я же ему говорил, чтобы пока он даже не думал об этом. Их с Даноем ищут повсюду. Озверевшие охранники немедленно учинят над ними расправу.

— Пока мне удалось заставить его отложить отъезд, но уж если он надумает ехать, то я поеду вместе с ним.

— Только тебя там и недоставало.

— А какой смысл мне тут прятаться?

— Да пойми же ты наконец, что твое место именно здесь. Ты вовсе не прячешься, а пережидаешь грозу. Асьенда и ваше баррио сейчас не место для молодой девушки, тем более дочери Пастора. Поверь мне. Мы с доктором Сабио очень просим тебя остаться здесь. Мы же не посторонние наблюдатели. Мы с теми, кто борется со злом. А ты, Пури, дорога мне, ты знаешь… Я бы хотел, когда жизнь войдет в норму…

— И это тоже меня беспокоит…

— Что тебя беспокоит?

— Твоя безопасность…

— Спасибо, Пури, — живо отозвался Мандо. — Я, надеюсь, не безразличен тебе. Но со мной ничего не случится, ничего. Уж если судьба уберегла меня от японских пуль, то теперь уж наверняка пощадит ради нашей родины и ради тебя…

— Иногда мне бывает ужасно страшно, — тихо сказала Пури. — Не знаю, может быть, я становлюсь трусихой, но порой мне кажется, что борьба не для меня. Тогда, во время оккупации, когда я была еще совсем маленькой, люди удивлялись моей храбрости. Я была связной у партизан, носила им продукты и медикаменты, перевязывала раненых, — я была всюду, где требовалась моя помощь, даже выступала на собраниях. А теперь, Мандо, бывают ночи, когда я не могу уснуть…

— Знаешь, Пури, это вовсе не трусость. Просто…

— Что просто?

— Просто у тебя в сердце родились иные, новые чувства.

— Мандо!

— Да, Пури, моя любовь к тебе — это ведь не камень в пустыне.

— Не камень в пустыне… — повторила девушка слова Мандо.

— Разве это не так?

Пури опустила голову, но через мгновение снова взглянула на Мандо. Мандо взял ее за руку и ощутил тепло маленькой ладошки.

Разговор их перешел на занятия Пури, которая по совету доктора Сабио поступила на курсы домоводства.

— Хорошая мысль, — сказал Мандо. — Значит, ты уже окончила курс политических наук?

— Ты смеешься надо мной.

— Я хотел только сказать, что у тебя нет недостатка в знаниях по домоводству, но учеба никогда не помешает, во всяком случае, ты свои знания тут отшлифуешь. Что же касается политических вопросов, то благодаря имеющемуся у тебя опыту борьбы ты, мне кажется, разбираешься в них лучше, нежели иной книжный червь.

— Да, может быть, в этом я и разбираюсь, у меня, наверное, просто есть чутье, но вот знаний-то по политэкономии недостаточно. Я мало смыслю и в финансовых вопросах. Что же касается домоводства, то я ведь умею только шить, штопать да готовить кое-какие немудреные блюда. Но разве этого недостаточно? — подняв бровь, с напускной серьезностью спросила она.