Дмитрий Дейч - Записки о пробуждении бодрствующих

Выхожу из дому (дом дедушки и бабушки, ныне покойных) , вижу справа и немного выше Луны золотого цвета диск — роскошный, напоминающий древний боевой щит. Внутри диска — круг, покрытый равномерным узором. Узор начинает дрожать и у меня на глазах закипает — совершенно как вода в чайнике. Кипение приводит к тому, что золотые крапинки и брызги летят в сторону Луны, и тут я понимаю, что это — не оптическая иллюзия, как я было подумал вначале, что диск этот размером побольше самой Луны, и находится там, в космосе. От Луны медленно отваливаются куски, такое впечатление, что откуда-то подул ветер, и равномерно сдувает верхушку лунного круга — как если бы она была слеплена из сырого песка.

Сон о гигантских грузовиках.*

________________________________________________________________________________________

*Кажется, появляется закономерность: гигантские поезда, гигантские автобусы, гигантские серебряного цвета грузовики, оборудованные трубами на манер паровозных (дымный шлейф, уходящий за горизонт). Ощущения этих «транспортных» сновидений схожи между собой: своеобразное чувство «бескрайности» пространства, зов дороги, путешествие без определённых причин, цели и смысла.

Дворники переворачивают листья на тротуаре, один за другим. Кажется, они собираются перевернуть каждый лист, и посмотреть — нет ли чего под листом.

Я спросил: Что там у вас? Улитки?

Они даже внимания не обратили, продолжая заниматься своим делом — кропотливо, безропотно.

Я спросил: Что там? Червячки?

И опять ничего не ответили мне эти люди, продолжая переворачивать — один за другим — листики на тротуаре.

В третий раз я спросил: Что там, под листиками? Может быть, буквы?

И тогда — как по команде — они повернулись в мою сторону и по выражению лиц я понял, что попал в точку: они ищут буквы.

Снились низко летящие синюшные облака, и на фоне облаков — чёрно-белые лица, выплывающие на поверхность и меркнущие без всякого порядка.

Нечто подобное бывает во время грозы, когда молнии в большом количестве мерцают внутри дождевой тучи, и кажется, что туча беременна неисправными лампочками.

К четырём поднимается ветер, у соседей звенят духоловки - тонкие металлические пластины, подвешенные на верёвках: в воздухе повисает протяжный тусклый звон. Духи, которых привлекает этот инструмент, похожи на персонажей чёрно-белых фильмов ужасов 30-х годов: выбеленное лицо, пластика и мимика жертвы церебрального паралича. Один за другим они карабкаются на балкон и располагаются вокруг источника звука, обмениваясь жестами, но не произнося ни слова.

Унылое металлическое бряцание для них - всё равно что уличный костерок для компании озябших нью-йоркских бомжей.

Снилось, что тель-авивская набережная открывается не в море, а в пустыню. Вместо воды — песок. Волны — песчаные дюны.

На горизонте появляется парусная яхта, полным ходом идёт к берегу, скользит по песку как по воде. Чайка садится на верхушку дюны и расклёвывает рыбу, извлечённую из песка.

Я предполагаю, что если войду в песчаное море, оно расступится, но оказывается, что песок держит меня крепко, на манер батута. Я неторопливо бреду навстречу приближающейся яхте, слышу за спиной удивлённые возгласы. Обернувшись, вижу людей, наблюдающих за мною с берега. Догадываюсь, что они не видят песка, им кажется, что я иду по воде.

«Это песок, — говорю я, — Смотрите, это просто песок!»

Но едва опускаю глаза, понимаю, что они правы, под ногами — вода. И тут же начинаю погружаться — сперва по щиколотку, после — по колено. Нужно срочно что-то предпринять, иначе уйду с головой. Тем временем яхта продолжает приближаться, и я различаю фигуру человека, который свесился за борт со спасательным кругом в руках. Но вместо того, чтобы подплыть поближе, яхта принимается нарезать круги. Я погружаюсь всё глубже и глубже.