Александр Минчин - Актриса

— А почему Алексей ничего не закусывает? — спросила Ната.

— Он когда пьет, то не ест, — сказал Джордж с уверенностью. Впечатление, что он знал меня лучше, чем я себя.

Мы опрокинули еще по две, оставив дам в «хвосте», но Джордж при этом активно, с пристрастием, закусывал, пробуя все, что на столе. У меня наконец начало теплеть внутри.

— Нат, как тебе мои часы? Смотри, какие красивые, подарок Алексея.

Я натянуто улыбнулся и разлил всем водки: обычно это делает хозяин, но так как я был не местный гость, а…

— Ну, кажется, американский писатель расслабился. Можете начинать ему петь дифирамбы. Девоньки.

— Я прочла вашу книгу залпом, — сказала Ната, — ночь не спала, не могла оторваться. Я сама училась на факультете, подобном вашему в книге. Столько всего сразу нахлынуло. Такие впечатляющие персонажи.

— Но интересно читается или есть скучные места?

— Сирин, чего тебе еще надо, если баба всю ночь лежит спиной к мужику и читает твою книгу. Это называется — народная любовь! К писателю. В перерыве, когда встанем из-за стола, она расскажет тебе детали. А пока — надо выпить, а то ты опять начнешь стесняться. Нат, доставай вторую бутылку, — похоже, американскому писателю отечественная водка нравится.

Я не заметил, как мы «убрали» первую. Появилась новая бутылка запотевшей лимонной водки.

— Есть еще две — не переживай!

— У нас с вами вкусы совпадают — я очень люблю соления, — сказала Ната.

— А я прочитала вашу книгу два раза, — сказала гувернантка. — Мне очень понравилась главная героиня. Ната, помнишь эту сцену, когда они приезжают в закрытый подпольный ресторан?

И они стали говорить и обсуждать моих героев. Я сидел и тихо млел. Есть лучше слово: кайфовал, но оно блатное.

Я медленно плыл в нирване.

— Алексей, пусть бабоньки поточат языки насчет твоих героев, а мы с тобой сделаем оригинальную вещь — выпьем, — сказал Джордж, тем не менее внимательно прислушиваясь к разговору.

— За твои успехи, господин Сирин, — у нас!

И мы выпили до дна. После чего Ната, не спрашивая, положила мне сочный красный, малосольный помидор. Что это был за вкус, я вам не могу передать. Божественный.

— Как сидим, как сидим, Ната, давно так не сидели! Скажи Алешке, сколько людей рвутся в этот дом. Итальянцы приезжали, ведущие издатели, — умоляли, не пустил, японцы напрашивались на обед, спецделегация, не пустил на порог. А вот тебя — позвал, в дом, к нам, и как сидим! Сам не пойму, чем мне этот «америкашка» понравился.

— Джорджик очень переборчивый, кого он приглашает домой. Поэтому мы весьма рады вашему визиту, — сказала жена.

— Ладно, ты зубы не заговаривай, давай угощай американского писателя горячим. А то подумает, что у нас жрать в стране нечего.

— На горячее — жаркое из телятины. С черносливом. Надеюсь…

— Обожаю, — сказал я и, не сумев привстать, поцеловал даме локоть.

Душа ушла укладывать дочку.

— Алеша, как тебе моя жена?

— Весьма приятна.

Интересно, что люди еще ожидают услышать в ответ на такой вопрос — при жене.

— Я все говорю, что ей нужно ехать в Америку. И там искать счастья. Чего сидеть в развалившейся Империи. Хочешь взять ее с собой?

Я налил нам водки и подумал.

— Нет, ты знаешь, что этот ненормальный «вьюноша» эмигрировал один — без рубля и рубахи — и выжил там! Я преклоняюсь перед ним! Не зная ни одного слова по-английски, не имея ни одной родственной души.

Я знаю английский как Бог, имею связи во всех ведущих университетах Америки, знаю всех крупных издателей и ведущих писателей — и то не решился. А он… Он просто герой! Должны выпить за него. Садись!

Она сразу села.

— За второго американского Сирина! — воскликнул Джордж. — За Алешку должна выпить — до дна!

Мы выпили, и щечки ее запунцовели. Джордж встал:

— Ну, вы тут воркуйте, а я пойду облегчусь.

Мне уже было хорошо, тепло, блаженно и радостно. Я скромно отвечал на вопросы увлеченной Наты касательно героев моего произведения, которые ее почему-то интересовали.

— Мой муж будет издавать ваши книги? Я слышала, что вы написали несколько. И попросила их срочно принести.

Я улыбнулся, еще владея мускулами лица:

— Это лучше его спросить.

Те же, явление второе, вернулся Джордж.

— Жорж, ты будешь издавать Алексея книги?

— У вас что, с Душкой сговор, она меня сегодня это утром спрашивала?! Никаких деловых разговоров в домашней обстановке. Но коли спросили, должен ответить…

Я замер. Я и не мечтал. Куда мне до «Отечественной литературы»!