Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной

Вспоминали мы тут Англию. Уж англичане-то понимают, что для нас значит Крым. У них в Лондоне стоит памятник ихним погибшим при осаде Севастополя. Этот стратегически лакомый кусочек, ключ к проливам Босфор и Дарданеллы, всегда всем хотелось иметь. И мы, несчастные, вынуждены были по милости Никиты Сергеича Хрущева, арендовать Севастополь у Украины – курам на смех. Смешные балы дворянского собрания в Москве девяностых годов субсидировались из Севастополя черноморским флотом. Господа офицеры приезжали танцевать. Дворянский Севастополь! он так и остался у меня в памяти.

Дворянство малороссийское всегда говорило по-русски. И родители Гоголя, и Иван Иваныч с Иваном Никифорычем, и даже старосветские помещики. (Бог не даст такого попущенья…) В церковной книге по-русски записано: «У помещика Яновского родился сын Николай». Позднее этот Николай стал именоваться Гоголь-Яновским, позже просто Гоголем. Считал себя русским. И какой же русский не любит быстрой езды? Да разве найдется на свете такая сила, которая бы пересилила русскую силу? Во дни Турбиных гетман Скоропадский не знал украинского языка, адъютанты его не знали и все его офицеры тоже. Когда же профессоров киевского университета принудили читать лекции по- украински, это был тихий ужас.

Существовали понятия Великороссия и Малороссия. Цари писались «царь Великия, Малыя и Белыя Руси. Большевики Великороссию как таковую похерили, а Россию обкорнали. Границы провели недолго думая. Им бы всё ездить в бронепоезде да сидеть вцепившись в Смольном. Мне, Татьяне, только что сказали хуже меня говорящие по-украински киевляне: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Они же признали, что я говорю по-украински без акцента. Извините, это наш монастырь. Киев всегда был нашей общей святыней. Алексей Степаныч Хомяков торжественно вещал:

Вы откуда, богомольцы,

Собралися на поклон?

Я от Ладоги холодной.

Я от синих волн Невы.

Я от Камы многоводной.

Я от матушки Москвы.

Слава, Днепр, седые волны!

Слава, Киев, чудный град!

Мой дед составил биографию Алексея Степаныча Хомякова. Я в детстве сушила цветы на страницах этих внушительных стихов. Я, Татьяна, дружила с графом Николай Николаичем Бобринским, правнуком Алексея Степаныча Хомякова, прямым потомком Екатерины Великой. Сиживала у него в гостях в библиотеке МГУ на Моховой. Не мне воевать с вами, малороссы.

Бывали у нас войны лишние, напрасные, не стану отрицать очевидного. На сопках Манчжурии:

Нет, никогда я не увижу вас.

Я буду жить в тоске глубокой

Вдали от милых глаз.

Подвиги на пустом месте:

Сами взорвали «Корейца»,

Нами потоплен «Варяг».

Была финская война – захотелось отодвинуть границу от Питера. Принимай нас, Суоми-красавица. Стукнулись об линию Маннергейма, полковника российской императорской лейб-гвардии, знавшего эти места как свои пять пальцев. И в Питере же, когда смерть стояла рядом, Анна Андревна Ахматова возвысила свой трагический голос:

Мы знаем, что нынче лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под вражьими пулями лечь,

Не горько остаться без крова,

Но мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

А с ней до семи лет мать разговаривала только по-французски. Семья была небогата, и девочку готовили в гувернантки.

Ему, великому русскому слову, служу я, Татьяна, не за страх, а за совесть. Ему отдам последние силенки. И я понимаю тех донецких-луганских, коих бьют, когда они попадают в руки украинских силовиков. «А, так ты еще по-кацапски розмовляешь?» Заставляют петь украинский гимн и кричать «хай живе незалежна Украина». Мы же отправляем самолетом из мучимой Новороссии женщин и детей на Дальний Восток, где на каждого русского приходится по двадцать китайцев. Вернемся когда к дешевизне и будет побольше мужчин, авось либо пробьется вытравленное хорошее семя. Какой из нашего родного хохла европеец? и смех и грех. У них уже новая междоусобица: Киев-Днепропетровск, Порошенко-Коломойский. В НАТО им рановато – туда пускают лишь тех, у кого внутри нет вооруженных конфликтов. Зашумело Гуляй-Поле по всей Украине. Переведи меня через майдан.

Ну, а если Европа, то пусть она будет

Как иззябшая лужа жалка и мелка.

Взвалить себе на плечи нацистскую Украину – мало чести. Уж лучше поладить с Россией. Кто-то из наших императоров, не то Александр Второй, не то Третий, говаривал: «У России не может быть друзей, она слишком велика». И теперь, когда от нее столько отстригли, она всё еще велика. Ольга Бергольц в те сороковые-роковые написала: «Русский народ выиграл войну своей привычкой к лишениям». Вечные мы лишенцы. Выдержим, выдюжим. А помрем – так сквозь землю прорастем. Всё, выговорилась. Не судите строго неразумную Татьяну. Писано в тяжелый март 2015ого года.