Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной

Эльф Илья иной раз играл в переделкинском ресторане на большой арфе. Ресторан тогда еще принадлежал сыну Инны Чуриковой и назывался «Дети солнца». Интерьер в стиле ретро. Граммофон, старинная пишущая машинка. У входа росли подсолнухи. Сейчас хозяин сменился, ресторан называется просто «Солнце», арфа исчезла вместе с граммофоном и подсолнухами. А играл Илья Соболев с тонкостью раннего возрожденья. Татьяна слушала внизу на скамейке.

Успехи были в основном у Каринки. С Татьяной, похоже, эльфы ничего сделать не то что не хотели, а просто не могли. Стара собака стала. Допускали в свою компанию – и на том спасибо. Качалась в высоко подвешенном гамаке, ела нежные персики. Сок капал вниз на шелковую травку. Частенько Татьяна оказывалась единственной гостьей эльфов. Каринка ездила на Грушинские фестивали, получала там первые премии. Ее приглашали во Францию, в Англию на психологические конгрессы. Присвоили звание почетного оксфордского профессора, надели мантию и четырехугольную шляпу с кисточкой. При всем при том Каринка не пляшет под Илюшину дудку. Продолжает опекать подростка Мишу, пока Вадим ездит по делам своей виноторговли, а дела отнимают у Вадима уйму времени. Татьяна дивится: откуда у Каринки берутся силы. В Каринкином эльфсемействе тоже проблемы – они ходят за Каринкой по пятам. Эльф Илья теперь не просто дуется – отлетает из Олимпийской деревни в Переделкино. Подолгу отсутствует, но всегда возвращается. Должно быть, женщина-эльф большая редкость.

Ну да, женщина-эльф. Только наполовину. Каринка жмется к людям. Пытается вытащить на люди эльфа Илюшу. Вот они с Татьяной везут Илюшу в ГАИШ – астрономический институт имени Штейнберга. Там знаменитый профессор Владимир Михалыч Хлумов ведет поэтическую студию. Илюша поет под арфу староирландскую балладу. Очень хорошо поет. Но сразу становится заметно, что друг Михалыча по рыбалке поэт Андрей Журин тоже похож на эльфа. Те же тонкие руки, те же неподражаемые жесты. Оказывается, грань между людьми и эльфами довольно условна, и Каринка это видит. В уме ей не откажешь. Всё-таки люди теплые существа. Очень многие, и в том числе Каринкин разведенный муж Вадим. Решено: Каринка возвращается к мужу. Снова маятник качнулся в сторону Вадима. Никакого штампа о браке с Ильей Иванычем Соболевым в Каринкином паспорте не осталось. Ровно корова языком слизала.

А эльфу ничего не нужно сообщать. Эльф и так всё знает. Татьяна в августе подошла к переделкинской калитке, та была открыта. Старая женщина в сарафане брала малину на развалинах. Поглядела на Татьяну и ушла, не заперев за собою. Татьяна выждала немного, потом приоткрыла дверцу. Дворик. Другая женщина, еще старше, ползает по дорожке с ходунками. Облупившийся дом, огород. Бедность. Татьяна захлопнула дверь, перешагнула через канавы и пошла не глядя по дымящейся помойке.

Дайте выговориться. Начну издалека и не со своего.

Директор народных училищ

Имел пятерых дочерей.

Из них было двое страшилищ,

Страшнее подводных зверей.

Уродством и злобой блистая,

Супругов они не нашли.

Колючим репьям подражая,

До осени злобно цвели.

Сердечный их мир не тревожа,

К ним шли вечера коротать

Кузен их ученый Сережа

И Гриша, чувствительный зять.

Они говорили о жизни

И ждали тех светлых годин,

Вернемся когда к дешевизне

И будет побольше мужчин.

В теченье беседы свободной

Высокий внося идеал,

Директор училищ народных

О школьных делах толковал.

И слушал Сережа учтиво,

Порой находя что сказать.

Под лампою, в позе красивой

Дремал непочтительный зять.

Директора дочки сидели

И ждали, когда все уйдут.

Потом забирались в постели

В одиннадцать двадцать минут.

И с грустною думою в сердце

Мечтали во мраке ночном

Одна – о красивом венгерце,

Другая – бог знает о чем.

Дело происходит на орловщине, ровно сто лет назад, в войну. Девятьсот пятнадцатый год. Венгерец пленный, его забросило сюда успешное наступленье наших войск в Галиции. Не вечно нам невезенье. Теперь выясняется, что фактически Россия войну выигрывала и должна была получить Босфор и Дарданеллы. Вместо того отдали туркам двуглавый Арарат, приведя армян в бешенство. А ведь это Юденич шуганул турок в пятнадцатом году, да, да. тот самый который.

Террор великой французской революции затмила, заслонила слава Наполеона. И до сих пор – марсельеза, четырнадцатое июля. Но десятилетиями длившийся террор русской революции кой-чему научил мир. Что с богатых, успешных надо драть высоченный налог. Что безработным нужно выдавать неплохое пособие. Не то будет как в России. Нет уж, увольте. Россия всем показала, чего нельзя допускать ни в коем разе.