Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной

Я жрец Изиды светлокудрой,

Я был воспитан в храме Фта,

И дал народ мне имя «мудрый»

За то, что жизнь моя чиста.

Чиста и жизнь Сережи. В альбоме фотографии девушек в платьях из ситца. Подписаны имена: Лида. Люда. У Сережи две сестры, обе старше его. Нина родная, Ирина на самом деле двоюродная. Сережин отец Алексей Петрович воспитал дочь расстрелянного брата как свою. Не всё так уж гладко обошлось на Мещанских улицах. Нина вылитый Сергей в женском варианте – дедовы гены. Ох, лучше б иначе. Чувствительна и некрасива. Ирина больше похожа на Алексея Петровича, чем родная дочь. Видно, бабушка Сергея была лицом потоньше. У Ирины и жизнь полегче, у одной из всех троих. Не унывает, а если когда и воздохнет – никто не слышит. Это со слов Сережи, Татьяна Ирины не видала. Татьяна берет у Сережи почитать философские книжки из шкафа его покойно отца и ведет с Сережей умные разговоры. Соседний дом поэтичней Сережиного. От веранды остался лишь дощатый настил, выдвинутый в сад. Похоже на сцену для игры чеховской «Чайки». А. простите, сортир вынесен в другую сторону, попросту над выгребной ямой. Татьянин друг поэт некогда писал:

Хожу, брожу по улицам Мещанским -

Геранью опечатано окно.

Еще глоток такого постоянства,

И выберу я что-нибудь одно.

Постоянство в характере Сережи несомненно присутствует, однако не востребовано. Он робок с женщинами, и кончается тем, что его берет на абордаж какая-нибудь нахалка. Сам понимает положенье вещей и не жалуется. Татьяне, встретившись с нею в горнолыжном лагере: «Видишь, какие кругом девушки… они налетают коршуном. Лишают нас свободы выбора. Что поделаешь – эмансипация. Р-раз и на матрас. А где же ухаживанье?»

Сережа как все шпыняет Татьяну. В какой-то трудный момент Татьяниной жизни: «Что это ты зеленая и вся в прыщах?» На самом деле он хороший друг. Заядлый турист, дает Татьяне палатку, когда она ездит в Крым с сыновьями. (О Крым, Крым! ты теперь снова наш. Я тебя выпросила обратно. Крым.) Еще ставит крепления на лыжи и Татьяне. и мальчикам. Берет их троих в байдарочные походы, хоть товарищи и ропщут против такого балласта. Работает Сережа в почтовом ящике, у которого дурная слава по части вредности. Зато палатки, байдарки, рюкзаки – бери не хочу. Всё казенное. Даже не перечислишь всего, в чем он помог Татьяне. Вешает занавески в новой квартире, и прочее, и прочее.

А Татьяна свинья. Сережа простодушно ищет, кто ему за деньги сделает математическую часть кандидатской диссертации. Будто не понимает, что в этом вся соль. Татьяне бы сделать ему даром. Ей раз плюнуть. Нет, она кого-то находит, не очень умного. Защитился таки Сережа, хоть и поздно. Совет-то закрытый. Там что угодно пройдет. Сережа хороший товарищ не только Татьяне, он вообще хороший товарищ. Почему ему не везет с женщинами – загадка. Должно быть какое-нибудь простое объясненье, но Татьяна сама тупа по этой части.

Почтовый ящик дает теперь защищенному от всех напастей Сергею Сидорову однокомнатную квартиру на Войковской. Татьяна героически разъедает вместе с ним в пустой комнате прокисший торт «Наполеон». А Сережа начинает водить от турклуба в воскресные дни целую стайку одиноких женщин в походы по подмосковью. Дети у этих дам выросли, делать дамам нечего. Сергей высокий, подтянутый, непьющий. Квартира, кандидатский диплом. С лица не воду пить. С ума сойти. Ходят с видом первооткрывателей по дачным лесочкам. По помойкам, по помойкам.

И вот одна из женщин, Аня, пригласила Сережу на свой день рожденья. Каково же было его удивленье, когда он оказался единственным приглашенным. Сидел скованный, вел себя так, ровно его заставили сделать нечто неприличное. У Ани целая этажерка забита тонкими книжонками стихов издававшихся в то время многочисленных авторов – карликовых звезд. Сережа, интеллигент во втором колене, полистал – просто плохо или очень плохо. А всё же лед тронулся, господа присяжные заседатели. Но прошел целый год – ах. как долго он тянулся для Ани – пока сошлись. И сразу Аня закрыла для Сережи двери. Сказала: только брак. Мне не нужен мужчина, который сегодня пошел сюда, завтра туда. Это Сережа-то, которому новая связь далась бы с таким трудом. Но и брака он почему-то страшился. Стучался в двери, царапался. Аня ответила, рассматривая в глазок Сережино опухшее от слез лицо: «Не могу открыть. У меня здесь другой». Соврала.

Расписались. Щука таки проглотила премудрого пескаря. Сережа радовался прощенью как дитя. Пригласил Татьяну знакомиться. Поздняя осень. В двухкомнатной! квартире Ани на Самотеке плохо топят. Аня показывает из-под длинной юбки короткие валеночки. «Бабушка, бабулечка!» - ликует Сережа. Аниному внуку два года. Молодые живут отдельно. «Пока отделываемся подарками. Так, шубка…» - практично рассуждает Сережа. Нашел свое счастье, еще и сохранил персональное жилье на Войковской, чтоб было куда отступать. Уступка Ани. Условие Сережи. Иначе он в ЗАГС не шел.