Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной

Сыновья учились некоторое время у Тани. Она им нарочно ставила отметки пониже, чтобы другие студенты не обижались. Всё равно Андрей с Павлом понимали, какая редкая умница мать. Было с кем сравнить – иные преподаватели ей в подметки не годились. Богатые сваты, наскучив писком ранних внуков, быстро организовали юным родителям по двухкомнатной кооперативной квартире. Никчемную презираемую Таню не тронули. Прозвали «бесполезной бабушкой». Обе ребячьи квартиры были вблизи Таниной. Бесполезная Таня приезжала туда на недавно купленных жигулях. Смущенно опускала глаза перед красивыми невестками, совала свои бесполезные подарки. Девочки были одинаково хороши собой. Всё равно глаза Андрея во время общих посиделок обращались к Вере. Ничего поделать с этим было нельзя. Оттого и получалось, что Вера взрослела, поверив в собственную неотразимость – обгоняла Ирину. А феи – они конъюнктурщицы, феи. Забирались в Танину сумку, оставались у Павла с Верой, а на Ирину – ноль внимания. Но Ирина держалась неплохо. Комплексы непутевой свекрови на нее не перешли. На факультете журналистики ошивалось много куртуазных юношей из привилегированных советских семей.

А уже перестройка на носу. Четверо ребятишек только-только успели окончить вузы, ан глядь – Горбачев на троне. Еще безобидно – ускорение, и только. Вселенная сама расширяется с ускорением, то и удивляться не приходится. Мальчиков взял в аспирантуру Танин благодетель, что приютил ее, заикающуюся, некогда в ГАИШе. Он сильно постарел. На те отметки, что Таня ставила сыновьям, ему было наплевать. Он знал: яблочко от яблоньки недалеко падает. А уж Таня – яблонька с золотыми яблочками. Скоро, скоро обесценятся все дипломы. Уборщиц в фирмы будут нанимать не иначе как с высшим образованием. Но Тане до фени. Таню настигла последняя в ее жизни реализовавшаяся любовь. Действительно любовь, а не просто так.

Весенний вечер, парк ГАИШа просыпается к ночи. Шевелится, полнится птицами. Таня отпирает ворота, выезжает на своем жигуленке. Целый ворох фей катается на створках ворот, пока Таня открывает-закрывает. Едет, еле соображая. Ей немного подальше: поменяла свою трехкомнатную на Андрейкину двухкомнатную и взяла на себя его дальнейшие выплаты. За трехкомнатную на Вернадского всё уже выплачено. С Павликом аналогично поменялись Верины родители. К счастью, у Павла с Верой теперь тоже Юго-Запад: Университетский проспект. Танин жигуль так к ним и бегает. Павел – продолжение Тани, а она справедливостью никогда не отличалась. Не ее добродетель. Сейчас едет к себе домой, на Ломоносовский. Хлопает ушами. У Тани завелся молодой сотрудник, имеющий обыкновение сдергивать с нее самовязанную шапочку-колпачок со словами: «Это у нас такая игра». Имя ему Игорь, или Гарик. На двенадцать лет моложе Тани. Ее волшебное число. Одинаковый знак по восточному календарю. Таня от своего возраста всегда отстает. Родившиеся через полный двенадцатилетний цикл после Тани оказываются ей духовной ровней. Скорпион-скорпион, кролик-кролик. Таня беззащитна как кролик, неустроенна душой как скорпион. Нет, сейчас как раз устроена. Редкий отдых от постоянного внутреннего одиночества.

Приходит день – да будет он благословен – когда Гарик спрашивает: «Не пойти ли нам, Татьяна Ильинична, по углам парка – взглянуть, цветут ли там уже лесные анемоны?» Таня заливается улыбкой, и надолго. Наконец отвечает: «Конечно, пошли». Такой же, как Таня! такой же, как сын Павел. Из своих. Господи, как их мало. Как Тане трудно с самой собою – непростой. Воспитание чувств. Вот так давно надо было любить. Спохватилась, когда ей за сорок пять (баба ягодка опять). Какая ягодка? слабенькое дитя войны с жидкими волосенками и вечной худобой. Взяла то, чего ей не полагалось. Ой, уронишь, не удержишь. Не каркай, судьба, раньше времени. Каркнешь, когда время придет. А пока каждый угол парка цветет.

Кто сказал – нельзя дважды войти в один и тот же поток? кому нельзя, а кому можно. Эх, кобы Волга-матушка да вспять побежала. Кабы можно, братцы, да жизнь начать сначала. Параллельная моя жизнь в параллельном мире допускает петли. Вернулись времена Николая Веткина. Только теперь Таня боится за привалившее счастье. Едет с Гариком в троллейбусе, смотрится в зеркало и видит свое искаженное страхом лицо. Можно ли любить такую не просто сомневающуюся в себе, а твердо знающую свою никому ненужность женщину? Сзади на сиденье та еще парочка. Чистенький мужчина с неглупым лицом дает деньги грубому и безобразному. Говорит с нескрываемым презреньем: «Купи себе хотя бы приличную одежду». Ну и дела.