Борис Рохлин - У стен Малапаги

Поэт лишь заявил о своём желании «пройти насквозь перегородок тонкорёбрость». Экспрессионисты прошли. Не без потерь, конечно. Ясность, прозрачность, безмятежность никогда не помешают, если они к месту и ко времени. Но к месту и ко времени оказались они. Это отрицательно подтверждает и неожиданное нападение на экспрессионизм с двух совершенно разных, даже враждебных сторон. Более чем через тридцать лет после его появления на свет. Когда он стал неотъемлемой частью истории искусства. Нацисты в Мюнхене определили его как «дегенеративное искусство». Определение пропагандистски очень солидное. А марксисты в Москве — как «империалистическую надстройку» (Лукач). Характеристика не менее фундаментальная. Одно это говорит о том, что как поиски, так и находки экспрессионистов полностью оправдались.

Зачем спрашивать? Ответ не поступит. Вот она! Есть. Бери и превращай. В линии, краски. Старайся только. Отбрось игру света и тени. Иди в глубь вещи. Она того стоит. Там ждут открытия. Художники «Моста», минуя небезопасное вопрошение, доверясь внутреннему зову, так и сделали.

В Берлине аккуратно день в день 7 июня 2005 г. в Новой Национальной Галерее открылась выставка, посвящённая 100-летнему юбилею группы «Мост». Выставка включает в себя как период с 1905 г. по 1913 г., когда «Мост» существовал как единая группа, так и времена предшествующие и последующие. Представлено пятьсот произведений самого разного рода и техники исполнения. Вчувствоваться, вчитаться в мир этой живописи, как «писать стихи о Брильянтине Тама», воистину «нелёгкий труд, скажу вам прямо».

Преодоление — цель, лозунг и реальное художественное действо дрезденской группы. Преодоление официоза и салонного искусства. Выразить неподдельным образом неподдельное. Для этого адекватность искусства жизни. Звучит незатейливо, да и вряд ли возможно. Соцреализм вполне доказал это. Но у художников «Моста», как всегда, из неверной посылки рождается подлинность. Является искусство, адекватное Искусству, в некотором роде адекватное Идее Искусства. Почти платонической.

Реализовать столь сомнительное, но завораживающее кредо стремились все члены группы. Им это удалось. Удалось в изображениях обнажённой натуры раннего дрезденского периода. Позднее — в образах большого города.

Их манера письма удивительно подошла для этого. Лихорадка «огней большого города» и лихорадочность красок, кисти и линий. Они все — гении линии, гении угла. По временам у некоторых даже цвет становится маргиналом, уступая господство линии и углу. Кривая линия, а угол особенно — законченное выражение неуютности, недомашности мира.

Словно стихи по поводу. Поэтический комментарий к картинам, предположим, Кирхнера «Женщины на Потсдамер Платц», «Потсдамер Платц», «Кокотки на Курфюрстендамм» или к его же иллюстрациям «Чудесной истории Петера Шлемиля».

Их заворожённость неподдельностью, первичностью, первообразностью известна.

Начиная творить, мостовики обрывали нить сознания. И эта заворожённость, этот обрыв нити сказались во всём: в целях, методах, результатах. Они стали нарушителями спокойствия в мире искусства. В частности нарушив предписываемую художественным этикетом эпохи форму обнажённости. Обнажённые натуры академистов и экспрессионистов — две вещи несовместные. Нагота фигур у «мостовиков» окончательная, подчёркнутая и ослепительная. Плоть на холсте дышит. Прошло сто лет, «а сила прежняя в соблазне…».

По выходе первого романа Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть» Ф. Мориак написал статью «Здравствуй, молодость». О живописи «мостовиков» можно сказать: «Здравствуй, плоть». Добавив: «Здравствуй и прощай».

Раскованный эрос, Эрос юности. Но рядом с Эросом, всегда готовая его заменить, идёт Пения, угрюмая бедность мира. Двойное портретирование: сквозь образ радости проступает образ печали.

Экспрессионизм, много переживший на своём веку, сегодня перешёл в иное состояние. Состояние музейной ценности. Он — ходкий товар на рынке искусства. Благодатная, дающая приход, тема для искусствоведов. В общем любимец публики и рынка.