Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 10

Съемки проходили в красивейших местностях Урала, на реках Каме и южнее, на Белой в Башкирии. Жили мы на турбазе «Агидель». В те времена Белая была удивительно красивой рекой. Вода в ней была чистая, как слеза. Сухие сосновые боры росли на холмистых берегах. Непуганые лоси приходили на водопой даже в дневное время. Воздух был насыщен ароматом лесных и луговых цветов. Рыбы в реке Белой было столько, что как ты только входил в реку, рыбная мелочь тут же начинала щекотать босые пальцы ног.

Вечерами после съемок мы разводили на берегу костер, варили уху, пели тихие песни, рассказывали истории, которыми обычно делятся у вечернего огня. И вот тут, на берегу Белой, я услышал от Миши Голубовича удивительную историю, которая, исходя из тех событий, что происходили в ней, переступила привычную нам черту правдоподобия и осветила яркой вспышкой темные, неисследимые закоулки человеческой души.

Вначале надо оговориться, что Миша Голубович не был участником тех событий, о которых он рассказал нам. Их ему поведал другой человек, а вот уж этот, другой человек, был главным действующим лицом и свидетелем всего того, о чем вы сейчас услышите.

Если подойти с меркой строгого отбора, то двадцатый век подарил Украине двух личностей, из которых народная молва, народная память сделали национальных, со сказочным оттенком, героев. Я говорю о легенде времен гражданской войны, хозяине Гуляй-Поля, изобретателе знаменитой тачанки Несторе Махно и партизанском вожаке времен Отечественной Сидоре Ковпаке. Литература, театр, кино не обделили их своим вниманием, рассматривая одного через темные, другого через светлые очки.

В советский период сама фамилия Махно была нарицательной. Особенно после фильма «Пархоменко», где Чирков вымазал его всеми черными красками, которые только есть в природе. Тут и самогон, и длинные волосы, и «Любо, братцы, любо»… А я видел парижскую фотографию, снятую незадолго до его смерти в тридцать четвертом году. Молодое лицо, облик мастерового, короткие усы, короткая стрижка, рубашка-косоворотка. В Париже Нестор Махно зарабатывал себе на жизнь плотницким ремеслом в каком-то театрике и еще тем, что по вечерам пел в кабаках частушки под балалайку, с известным припевом после каждого четверостишия:

Ну, да Бог с ним. Сейчас не о том речь. В семьдесят третьем году на киностудии им. Довженко был запущен в производство трехсерийный экранный фильм «Дума о Ковпаке». Режиссером фильма был Тимофей Васильевич Левчук, личность в киношных кругах не менее легендарная, чем герой его картины. Миша Голубович играл в этом фильме одного из сподвижников Сидора Артемьевича, кажется, Карпенко, командира роты автоматчиков — личной охраны Ковпака. Военным консультантом картины был начальник разведки ковпаковской армии генерал Войцеховский.

Войцеховский любил актеров, любил сам непростой процесс съемок и своими советами, своими удивительно живыми рассказами о партизанских буднях, ставших уже историческими, хрестоматийными, помогал, чем мог, устроителям фильма и актерам. Однажды, сидя у костра после съемок, кто-то из актеров (может, и сам Голубович) попросил его рассказать какой-нибудь случай из партизанской практики, который почему-либо не вошел в уже известную историю о Ковпаке и его армии.

Войцеховский помолчал какое-то время и, как бы на что-то решившись, сказал:

— Ладно. Расскажу вам один случай из моей партизанской практики… Он действительно не вошел ни в какие, так сказать, анналы, и не потому, что над ним довлеет гриф «совсекретно», а потому, что объяснить это событие простыми человеческими понятиями мне представляется делом заведомо трудным или даже невозможным. Суть вкратце такова.

Весной сорок четвертого к немцам в глубокий тыл была отправлена наша разведгруппа в составе десяти человек. Ей предстояло пройти больше сотни километров и разведать пути предстоящих рейдов партизанской армии. Время на выполнение задания отводилось, допустим, восемь дней. Плюс два добавочных, контрольных. Итого — десять. По прошествии основного времени группа с задания не вернулась. Прошло добавочное — результат тот же. В штабе Ковпака заволновались. Войцеховский срочно отправляет по старому следу проверочную группу. Ей ставилось задача хоть что-то прояснить в судьбе пропавших разведчиков. Никаких разведдействий, никаких боестолкновений. Только то, что приказано. «От» и «до».