Лесли Уоллер - Банкир

– Кажется, это не их область, не так ли?

– Я думаю, на это вы и рассчитывали с самого начала,– фыркнул Моллетт.– О'кей, я изложу вашу версию. Если вам повезет, ее напечатают. Одно я хотел бы узнать, ну конечно же, неофициально: чьи же серые клеточки все это придумали? Для Джинни Клэри – слишком хитро, для Мака Бернса – слишком сложно.

– Я не имею понятия, о чем вы говорите, Джордж, но это звучит несколько странно.

Моллетт причмокнул губами.

– Я думаю, может быть, вы пригласите меня на ленч, когда все кончится. Я бы хотел получше узнать вас, а?

– Конечно.

Теперь загорелась еще одна кнопка.

– До встречи,– попрощался репортер.

Палмер ответил на следующий звонок.

– На проводе мистер Лумис, сэр,– сообщила телефонистка ЮБТК.

– Передайте ему, что меня нет,– сказал Палмер.

Он медленно порвал карточку с планом на мелкие кусочки. Бросил их в пепельницу и поджег. Они почернели, свернулись, потом рассыпались в пепел. Палмер все сидел не двигаясь, уставившись на кнопки интеркома. Ни одна из них не светилась. Палмер кивнул и откинулся на спинку стула. Через минуту он закрыл глаза и постарался расслабить все мышцы.

В пять часов коммутатор банка закрылся на ночь. Вечерние звонки по просьбе Палмера были переключены на номер Вирджинии Клэри. Ни один не соединялся с его кабинетом. И все же в 5.30 кнопка его частного телефона засветилась зеленым светом. Думая, что звонит его маклер, Палмер нажал на кнопку и сказал:

– Да, Пит?

– Я похож на Пита? – спросил Мак Бернс.

Палмер нахмурился. Кроме его нью-йоркского и чикагского маклеров, никто в Нью-Йорке не знал этот номер. Сегодня днем он дал его Эдис, чтобы она смогла соединить его с Тимом Карви, если Тим, не найдя его, позвонит ему домой.

И когда раздался голос Мака Бернса, Палмер, рассеянно пробежав взглядом по письменному столу, уставился на дюжину записок – неотвеченных телефонных звонков. Знала ли Вирджиния этот номер? Может быть. Вероятно, знал его и Бэркхардт. Почти любой в ЮБТК, заходивший в кабинет Палмера, мог прочесть номер. Значит, Бернс тоже мог это сделать. Неожиданно до Палмера дошло, что пауза слишком затянулась.

– А на кого похож Пит? – спросил он наконец.

– Послушай, дорогой, мы с тобой встретимся?

– Смотря о чем пойдет речь.

– О, mucho [Много (исп.)] вещей, дорогой,– ответил Бернс.

– Боже, вот это полиглот. Скажи: почему у тебя такой ликующий голос?

– Разве он не должен быть таким? – возразил Бернс.– Есть какие-нибудь причины?

– Могу перечислить целую дюжину.

– Потому что мои кишки развешаны по всему полю сражения? – спросил Бернс.– Потому что ты разбил меня вдребезги, детка? Потому что я не видел такой хирургии с тех пор, как мне вырезали аппендикс.

– Пожалуйста, без лести.

– Без всякой анестезии к тому же,– добавил Бернс.– Дружище, когда ты режешь, ты режешь по-настоящему. Только в четыре часа дня я получил новости об этом немецком перебежчике. Чудесные у тебя друзья!

– Это не друг.

– Больше не друг? Подожди, когда он узнает, как ты его использовал.

– Зачем, Мак. В Джет-Тех ему было плохо. Любой, предложивший ему другую работу, оказал бы ему огромную услугу.

– А Эдди Хейген? Он понимает, куда ты его засунул?

– Генерал Хейген получил нового руководителя исследовательских работ. Кто бы ни сделал это, он помог бы генералу выйти из затруднительного положения.

– И поставил бы его перед сенатской комиссией,– добавил Бернс.

Палмер выпрямился.

– Не понимаю.

– Хейген поймет. И Гаусс. И высшие чины Джет-Тех также.

– Ты хочешь сказать, что они предстанут перед комиссией?

– Мой человек из Вашингтона только что звонил мне, дружище. Он говорит, что департамент, ведающий подобными вещами, просто в бешенстве. Через полчаса состоится прессконференция; они намерены воспрепятствовать этому переходу и потребовать расследования.

– У них есть на это право,– ответил Палмер.

– Что может удержать их от упоминания твоего имени при разборе дела?

– Думаю, ничего.

– Ну и как же? – спросил Бернс.

– Ну и что? У нас свободная страна, Мак. Если они захотят сказать сенаторам, что именно я свел их вместе в интересах помощи человеку, способному принести большую пользу нашей национальной безопасности,– человеку, деятельность которого зажимали, я не могу остановить их. Да и не буду стараться.

– Сенаторы могут увидеть все иначе, дорогой. Они могут увидеть, что ты отрываешь человека от важнейшего проекта «Уотан», именно когда этот человек крайне необходим.