Лесли Уоллер - Банкир

Житейская истина, что лучше смолчать, чем нажить неприятности,– а эту истину отец внушал Палмеру чуть ли не с двенадцатилетнего возраста,– дошла до него нескоро, когда ему было уже далеко за тридцать.

Теперь же, когда ему уже за сорок, он стал частенько подвергать сомнению непреложность этой истины. А вот сейчас, откинувшись на сиденье «роллс-ройса», бесшумно мчавшегося в северном направлении, Палмер подумал о том, что, пожалуй, молчание действительно помогает избежать неприятностей. Это трудно оспаривать. Однако с годами Палмер все чаще задавался вопросом, что же такое, собственно, «неприятности» и действительно ли, независимо от их сущности, надо любой ценой избегать их.

Сидя в машине рядом с Бэркхардтом, Палмер понимал, что «неприятностью» в данном случае могло обернуться укрепление связи между ним и человеком, который еще долгие годы будет его шефом. Характер этого осложнения был ему еще не ясен, но разве следовало его избегать?

Он провел языком по губам и собрался было нарушить внушенные ему в юности отцовские заветы. Поддаваясь этому порыву, он ощутил какую-то неловкость, но все же заставил себя повернуться к старику и…

– Черт бы подрал старого дурня! – внезапно воскликнул Бэркхардт.

Палмер чуть прищурился, торопливо прикидывая в уме, что могло привести Бэркхардта в такое возбуждение.

– Это вы о Лумисе? – спросил он.

– Проклятый старикан! Выживший из ума самодур! Черт дернул его позвонить мне утром!

– Чего он хотел?

– Всю нашу планету на серебряном блюде, только и всего.

– Тут замешаны, как видно, сберегательные банки?

– Вот это меня, кажется, больше всего и бесит,– проговорил Бэркхардт.– Он, как ты знаешь, овдовел. Приезжает к нам за город раз в год на уик-энд. Изредка вместе обедаем. Иногда встретимся в клубе, пропустим по рюмке. Он может вовсе не являться на заседания правления ЮБТК.

Встречаемся мы с ним главным образом в обществе, как это говорится. Я никогда не просил у него ничего такого, что не совпадало бы с его собственными интересами, и он в свою очередь поступал точно так же в отношении меня. Но сегодня, черт побери, он вдруг позвонил мне прямо с собрания попечителей «Меррей Хилл» и стал меня просить, чтобы ЮБТК не выступал с возражениями против законопроекта, который они готовятся представить в этом году на рассмотрение законодательного собрания штата.

– Не очень деликатная просьба.

– Но даже не это меня возмущает,– огрызнулся Бэркхардт.-

Разумеется, я не нахожу никакого удовольствия в том, что он ко мне обращается с подобной просьбой в присутствии всех собравшихся там попечителей. Конечно, нет. Больше всего меня возмущает и противоречит моей… моей…– И он запнулся, мучительно подбирая нужные слова и сердито глядя на Палмера, как бы ожидая от него помощи.

Этике? Совести? Морали? Образу жизни? – молча перебрал в памяти Палмер, однако не произнес ни слова, предпочитая выжидать, и устоял перед гневным взглядом старика.

– Больше всего меня злит нелепая наглость человека, пытающегося загнать меня в тупик, ставя перед выбором между тем, что составляет интересы ЮБТК, и нашей старой дружбой. Вот это уже непростительно! – без особого пыла закончил свою тираду Бэркхардт.

– Что вы ему ответили? – спросил Палмер.

– Ответил? А что я мог ему сказать? Я уклонился от ответа.

– Но ведь придется же в конце концов дать ответ.

Бэркхардт резко кивнул головой, и на его лице промелькнуло решительное, почти жестокое выражение. Глаза его были широко раскрыты, а взгляд прикован к спине шофера, как будто там, на аккуратно подстриженном затылке и темно-зеленой шоферской фуражке, он мог прочитать исход грядущих событий.

– Только не думай,– добавил он,– что я единственный друг, которого Джо будет просить об этом одолжении. Да и у других попечителей сберегательных банков найдутся друзья среди членов правлений коммерческих банков. Сейчас они начнут просить об этом по всему городу. Но это совершенно неприемлемо для нас, и я не допущу, чтобы на меня оказывали давление в этом вопросе.

– А о каком законопроекте у вас с ним шла речь?

– Да я даже толком и не помню,– ответил старик. Анализируя происшедшее, он понемногу освобождался от оцепенения, охватившего его при мысли, что этим поступком его старый друг нанес смертельный удар по самой основе их дружбы.

– Наверно, это опять один из бесчисленных законопроектов о филиалах?

Бэркхардт фыркнул, затем медленно повернулся к Палмеру.