Дженнифер Вайнер - Всем спокойной ночи

— Помедленнее, Кейт.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Где ты?

— Аэропорт Ньюарка. Только что из Майами.

Мое воображение нарисовало пальмы, белый песочек, Мишель в бикини.

— Я связался там с полицией, — продолжил Эван. — Буду в Апчерче завтра днем. Мы можем встретиться?

— Я замужем! — выпалила я.

— Я знаю.

Эван помолчал, а когда заговорил снова, в голосе его прозвучали низкие, дразнящие нотки, которые я помнила с тех самых совместных ужинов и игр в скрабл.

— Но я все-таки надеюсь, что видеть тебя можно?

Я наклонилась вперед, сжимая телефон в потной ладони.

— С тобой все в порядке, Кейт? Ты на себя не похожа.

— Я должна идти, дети спят, — пробормотала я, не подумав, как нелепо это звучит.

Уже глубокая ночь. Конечно, мои дети спят! И что он имел в виду, утверждая, будто я на себя не похожа? Да откуда он вообще знает, какой я стала?

Я выключила телефон, снова прокралась вниз, чтобы еще раз проверить, работает ли сигнализация и заперты ли как следует все двери и окна.

Перелет из Лондона в Нью-Йорк длился шесть часов, и в дьюти-фри я прикупила два романа, где под мягкой обложкой конфетно-розового цвета комически страдали британские героини, а на последней странице их ожидало счастье. Плюс еще четыре глянцевых журнала, три молочные шоколадки «Кэдберри» и маленькую бутылочку красного вина, которую намеревалась выпить в туалете. Еще в наличии имелись шотландские восковые затычки для ушей и шелковая маска на глаза. И, наконец, на случай самой крайней необходимости или непредвиденного приступа рыданий у меня с собой было несколько таблеток сильного обезболивающего средства, которое я припасла с прошлого лета, когда у меня вырвали зуб мудрости.

В самолете я сбросила туфли, натянула плед до подбородка, развернула шоколадку и открыла журнал. И в эту самую минуту рядом со мной сел высокий, сутулый мужчина с приятным узким лицом.

— Привет.

Ему было примерно столько же лет, как и мне, а голос и безупречные зубы были несомненно американскими.

Я отреагировала слабой полуулыбкой, кивнула и отвернулась к окну. Журнал все еще лежал раскрытым на коленях. Заголовок гласил: «Отвечаем на ваши самые интимные вопросы о здоровье». Из содержания явствовало, что, по мнению издателей британского «Космо», большая часть моих самых интимных вопросов о здоровье касалась ситуаций, когда чешется в тех местах, которые нельзя почесать на людях.

Молодого человека не отпугнул мой холодный прием и слово «молочница», напечатанное большими розовыми буквами вверху страницы. Он затолкал ноутбук под кресло и снял кожаный пиджак.

— Что-нибудь полезное? — осведомился он.

— Узнаю много нового.

Я перевернула страницу и подумала, не почесаться ли мне, в самом деле, чтобы он от меня отстал. Он застегнул ремень безопасности.

— Вы из Нью-Йорка?

Я пробормотала что-то неразборчивое. Ну почему? За что это мне? И осторожно извлекла из кармана болеутоляющую таблетку.

— Мне кажется, я вас где-то видел, — продолжил мой попутчик.

Я повернулась и посмотрела на него: карие глаза, близко посаженные под густыми черными бровями. Крючковатый нос на худом лице, приятная улыбка, узкие плечи и шишковатые запястья. Да уж, с поп-звездой его не спутаешь.

— Мне кажется, у меня самое обычное лицо.

Я положила в рот таблетку и запила водой из бутылки.

— Знаете, к чему я никак не мог здесь привыкнуть? Они не кладут лед в воду.

Я кивнула и отвернулась к окну. За десять дней, проведенных с мамой, я приобрела набор новых трюков примадонны — пренебрежительный зевок, отсутствующий взгляд, внезапный переход на другой язык.

— Приходится специально просить, чтобы положили лед в воду, — произнес молодой человек. — Идешь куда-нибудь поесть, а тебе приносят полстакана теплой воды. Да кто же будет это пить?

— Послушайте! — воскликнула я, решив, что, если не приму превентивные меры, то так и буду слушать рассказы этого олуха о том, какие напитки он предпочитает. И так до того времени, пока не начнет действовать лекарство.

Он ошибочно принял мой маневр за проявление дружеского внимания, улыбнулся и протянул мне руку.

— Бен Боровиц.

— У меня есть пистолет, — сообщила я.

Я открыла сумочку, чтобы продемонстрировать содержимое. Он откинулся назад и поднял руки, будто я была копом. Конечно же, как только слова вылетели изо рта, я сразу почувствовала себя виноватой. Я осторожно тронула его запястье. Он подпрыгнул в своем кресле.