Хари Кунзру - Без лица

большие губы значительно уплощаются и утончаются, приближаясь к типу, наблюдаемому у самок антропоидных обезьян

Ебля.

Миссионер трудится над разверстой девицей. Ногти глубоко врезаются в коричневую кожу. Английские слова. Курлы-мурлы бла-бла-бла. Вопль. Он складывает пальцы в кулак. Все эти годы. Ударяй сильнее. Сильнее. Где-то прячется его запретная белая жена. О, Господи Всемогущий!!!

Появились мужчины и стащили его с нее. Смуглые мужчины, пахнущие потом и чесноком. Они били его в живот, искромсали лицо, вытащили его наружу и бросили на кучу мусора. Полуобнаженный, наступая босыми ногами на дерьмо и гниющие апельсиновые корки, он шатался по округе в поисках брюк. Миссионер. На глазах у уличных ребятишек.

Он сказал Элспет, что ввязался в драку с индусами-бандитами. Видно было, что она ему не поверила. Примерно в эти дни он начал всерьез воспринимать идеи полигенизма [124] Полигенизм — учение, рассматривающее расы человека как разные виды, имеющие самостоятельное происхождение. .

Тем временем Элспет уплывала от него все дальше. Она перестала спрашивать его разрешения на то и это, разговаривала с людьми-обезьянами на языке, которого он не понимал. Она не притрагивалась к нему, но качала обезьяньих детей на коленях. Выглядело это так, будто чья-то жена развратничает с собакой или конем. Позднее он осознал, что начало войны спасло его от какого-нибудь кошмарного поступка. В его голове томились идеи всех сортов, старозаветные образы крови и мести. На какое-то время они стали единственным предметом его уличных проповедей. Люди собирались посмотреть, как он беснуется, проклиная злодеяния кайзера, таращили глаза на брызги слюны и стиснутые кулаки, которыми Эндрю потрясал, взгромоздившись на ящик из-под чая. Он готов был даже смотреть сквозь пальцы на оккультную деятельность жены, особенно с тех пор, как они — впервые за долгие годы — преклонили вместе колени для молитвы.

Несмотря на готовность к войне, он допускал, что от него потребуется жертва. В конце концов, искупительное жертвоприношение — то, о чем он страстно молил. Возможно, виноват был недостаток воображения. Но, даже когда Кеннет и Дункан оказались во Франции, ему не приходило в голову, что Господь потребует отдать ему именно их. Авраам положил Исаака на алтарь, но Господь остановил его руку. Эндрю так и не выпала честь подобного испытания, и ничто не остановило немецких пулеметчиков. Телеграммы причинили ему слишком большую боль, чтобы он мог испытывать злость. Когда Элспет сказала ему, что больше не верит в его Бога, и изложила свою сказку о перевоплощении и серебристых духах, какая-то часть его существа хотела протянуть руки, прижать ее к себе. Если бы только мальчики могли вернуться. Если бы хоть что-нибудь могло перекинуть мост через пропасть, развернувшуюся между ним и миром.

Вместо этого он построил стену. Стена придала Макфарлэйнам некое подобие равновесия, позволяя Элспет пробовать воссоединиться с сыновьями на астральном плане, а Эндрю — размышлять о Боге, чувстве вины и причинах.

Когда появился этот мальчик, Эндрю существовал на грани безумия, заблудившись в дебрях статистики и классификаций. Он услышал шум во дворе и спустился из лаборатории, чтобы выглянуть из-за стены, — в этот момент Элспет показывала грязному мальчишке, одетому в хаки, свою половину миссии. Позднее он заметил, что она привлекла его к работе по дому. Он моментально что-то заподозрил и, когда обнаружил, что, несмотря на светлую кожу и благородный вид, этот ребенок — полукровка, почувствовал, что все его худшие подозрения подтвердились. Элспет опускалась все ниже. Ее ограбят и обманут. Он написал письмо с подробными протестами и просунул конверт под ее дверь. Она не подала виду, что прочитала и вообще получила послание. Мальчик остался в доме.

Эндрю шпионил за ним через стену, глядя, как тот выполняет домашнюю работу. Казалось, это призрак пришел запугивать его. Эндрю пришлось жить слишком близко к тому, чего он больше всего боялся: белый, но не вполне белый мальчик, преломление и его мертвых сыновей, и его чудовищной дочери. Однажды этот парень сидел во дворе и чинил сломанный стул. Элспет тоже вышла и встала за его спиной, с улыбкой глядя на то, как он работает. Почти неосознанно она протянула руку и взъерошила его волосы. Мальчик поднял глаза и улыбнулся ей. У Эндрю что-то сжалось в груди. Тем же вечером он позвал мальчика и отрывисто приказал подмести его сторону двора.