Б А - Введение в человечность

Все-таки, удивительный таракан. Он буквально читал мои мысли. Но, с другой стороны, я ведь еще так молод! Кто станет меня слушать? Здесь, наверное, полно своих претендентов на престол предводителя.

- Не беспокойся, - и опять Катерпиллер словно вскрыл мой мозг и прочитал засевшие там сомнения, - все уже в курсе. Никто... Запомни, никто не станет тебе возражать... Они понимают, что без сильной лапы, развитой интуиции и нестандартного ума в этом кабинете нечего делать. Обещай мне, что останешься...

Как я мог ему возразить? Воля умирающего - закон. Я кивнул:

- Обещаю, Семен Обусловович. Клянусь, что не покину ваш... наш народ. Клянусь своей волей и вашей бессмертной душой... Не беспокойтесь, я справлюсь!

- Не сомневаюсь, Агамемнон... - слабо кивнул усом старик. - И найди Золю. Не вини ее ни в чем. Он чиста пред тобою...

Последние слова Катерпиллера повергли меня в шок, и я на секунду забыл об умирающем. А когда пришел в себя, Семен уже испустил дух.

Вокруг гриба тут же выросли четверо здоровых часовых, которые парами стали по стойке смирно с обеих сторон покойного, а возле меня оказался тщедушный таракашка, который заорал пронзительным голосом:

- Отец наш умер! Да здравствует отец!

И в ответ прогремело многоголосое, нестерпимо громкое:

- Ура!... Ура!... Ура!!!

А я стоял и думал. Вот ведь, брат Агамемнон, как порой шутит госпожа Судьба. И что будем теперь делать с бегами? Молодой отец, клоп тебя побери.

Тараканы готовились к траурной церемонии, ответственность за которую я возложил на Федю, того мелкого шумного таракана, что объявил о смерти Катерпиллера и провозгласил начало моего правления. Тот был только рад услужить новой власти (мне), поэтому принялся за дело рьяно.

Я же, убедившись, что меня не подведут, отправился путешествовать по коридорам своих новых владений в поисках Золи. Меня терзали противоречивые мысли. Последние слова старика... Не вини Золю... Она чиста... Интересно получается, неужели я все не так понял? Может, вовсе и не занималась она с ним этим делом? Может, зря я так...

- Агам, - неожиданно донесся до меня знакомый голос откуда-то из темной ниши, которую я бы иначе, наверное, проскочил.

- Да? - встрепенулся я, почувствовав, как мороз сковал мои крылья.

- Агам... - словно эхо вылетело из темноты, - его... его уже нет?

Я пошел на голос и через несколько секунд почувствовал знакомый запах лосьона. Она...

- Нет, Изольда, его с нами больше нет... Прости...

- За что? - мне почудилось, что в ее голосе что-то треснуло, и вот-вот наружу хлынет поток соплей, смоющий меня в преисподнюю чувств.

- Так... - ответил я. - За то, что посмел сомневаться в тебе... В твоих чувствах...

- Я... Агам... - я услышал легкий всхлип, лица-то в такой темени было не различить, - я люблю тебя... Агам... я... я... я его...

- Что? - мне почудилось самое страшное. Неужели она ради нашей любви...

- Да, - Золя словно услышала мои мысли. - Я убила его... Агам... Ради... ради нашей любви... Скажи, как дальше жить? Как? Как?! Как?!!! Как...

Я обнял трясущуюся в истерике Изольду и крепко прижал к себе. Мы стояли молча очень долго. Я затрудняюсь сказать, сколько прошло времени, прежде чем тело ее, наконец, обмякло и мешком с плесенью повисло на моих лапах.

- Не переживай, - разорвал я тишину своим голосом, который слышал теперь как бы со стороны. - Не переживай, милая... Теперь все наладится. Я тоже тебя люблю... А Катерпиллер, он... он... он был классным... то есть... он, это самое... он просил ни в чем тебя не винить... В каком возрасте он эта... того?...

- Четыре года... Другие столько не живут... Я... я... я не смогла... Прости...

Я почувствовал, что истерика девушки, взяв лишь небольшую паузу, начинает фонтанировать с новой силой, поэтому плотнее прижал Золю к себе и громко по слогам произнес:

- У-спо-кой-ся, все-по-за-ди! Все!

Ее перестало трясти почти сразу.

- Пойдем домой, - я подхватил ее за переднюю лапку и не спеша вывел из ниши. - Семен Обусловович назначил меня своим преемником. Так что, обещаю тебе, все будет хорошо. Поняла?! И я уверен, что твой яд на него не очень-то подействовал. Ведь это был яд?... Знаешь, просто пришло время. Он был очень стар. Очень! ТЫ-НЕ-ВИ-НО-ВА-ТА!

Изольда посмотрела на меня таким жалким взглядом, что я чуть не расплакался.

До ее квартиры шли молча. Никого навстречу нам не попадалось, большинство опечаленных тараканов разбрелось по домам, но многие еще оставались в коридорах, примыкающих к бывшему кабинету господина Катерпиллера. И слава Богу. Видеть нового предводителя в роли безумного влюбленного, согласитесь, не лучшее первое впечатление.