Александр Левинтов - Человечность

Редактор Ирина Михайлова

Художник Александр Зимин

Издатель Максим Осовский

© Александр Левинтов, 2022

ISBN 978-5-0050-9738-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная работа является в одном из своих направлений продолжением НИР «Общество отдалённого будущего (конец XXIвека) и его требования к образованию», выполненной в 2012 году в РАНХиГС, без всякого ТЗ и финансирования, в рамках корпоративного университета ВИАНСА (WeAnswer): история обладает свойством не только повторяться, но и продолжаться.

Наверно, тот, кому пришла в голову идея пригласить меня к этой теме, вряд ли предполагал, что получится именно так. Я и сам стал смутно понимать, что, собственно, пишу, лишь к концу мая. Цель Заказчика для меня достаточно мутна: кажется, его волнует эта тема с точки зрения нового взгляда на менеджмент. Моя цель тоже, конечно, не target, скорее goal: я хочу противопоставить оголтелой технологизации, роботизации, цифровизации трепетность и эфемерность человеческого, кроющегося в каждом из нас и беззащитного под напором разбушевавшихся суицидальных страстей замещения себя всеми этими киборгами – уродами и монстрами с точки зрения человека наивного, homo simplex.

Человечность определяется и характеризуется также тем, что концентрируется не на знаниевых конструкциях, достаточно точных и легко воспроизводимых, а на герменевтическом фундаменте, на понимании, сильно индивидуализированном, а потому уникальном.

Понятие традиционно представляет собой трельяж:

Каждое из отражений стратифицировано по тематическим шелфам:

– архаика и мифология

– Ветхий и Новый Завет

– философия и методология

Вряд ли возможно логическое обоснование подобной структуры – в конце концов, это всё-таки автопортрет. Мне знаком такой жанр работы (если честно, потому что сам его придумал, написав в течение 30 лет «Небольшую Советскую Энциклопедию», одновременно портрет эпохи и её свидетеля).

Я не сильно заморачивался с редактурой – скорее всего, это была всё-таки корректура: выковыривание нелепостей, огрехов благоглупостей. Так как текст писался двадцать лет, то в нём полно противоречий и повторов: в каждом из нас происходят изменения, почему-то называемые развитием, и в каждом есть гомеостазис, выражающийся в речи повторами. К тому же писалось всё не только в разных жанрах, но и с разными настроениями, в разных жизненных и драматических декорациях.

Так возникла 12-элементная матрица, которую можно считать оглавлением «Человечности»:

Композиция получилась, конечно, не очень стройная и несбалансированная (это – моё предположение), но я и сам таков, а, помимо этого, я заметил, что особой стройностью обладают лишь висельники, мы же, ещё живые, весьма непропорциональны и не грациозны. Текст – пёстрый и многожанровый – читать, надеюсь, будет не скучно. Я давно заметил: мысль, не порождающая другую мысль, мыслью не является. Очень надеюсь, что чтение станет генератором мыслей у тех или того, кто будет читать, кто начнет спорить, возмущаться и строить контраргументы – собственно, для того и писалось.

Далек и потому нетороплив мой путь по белой пустой равнине. Полярная ночь светла от звезд и снега и неподвижна.

Наша ненецкая жизнь проходит на пороге, на узенькой жердочке, отделяющей жизнь от нежизни, бытие от небытия, настоящее и стоящее от поддельного и ничего не стоящего. Мы качаемся на этой хилой жердочке и еле удерживаем себя там, где уже давно никого из людей нет, но где все они были.

Все наши мифы начинаются одинаково, с одной и той же фразы: «Когда создавалась Земля, никого и ничего не было». Каждый раз мы спотыкаемся об этот порог пустоты, бытия и небытия и начинаем свой рассказ и свои воспоминания с этого места, от этого порога.

«Нердена Нэнэча» («Первые люди») рассказывает о том, что сначала была только вода, а потом казарка, подобно голубю, принесшему на ковчег Ноя пальмовую ветвь, принесла первую травинку – и постепенно стала появляться земля. В этом мифе рассказывается, как первые семь мужчин и семь женщин решили построить высокий чум до самого Бога, но два ангела, одетых в медные одежды, смешали их языки, и те заговорили на разных языках.