Анатолий Андреев - Машина

Круг лиц был небольшим — главный, Гусев, Фросин да Володя Дюков, получивший уже повышение: его только что назначили заместителем главного конструктора завода. Были еще Сергей Шубин и главный технолог, но те и вовсе помалкивали.

Шубин успел уже пообтереться на заводе, перезнакомился со всеми, но не перестал удивляться той внешней обыденности, приземленной будничности, которой оказалось окутано рождение заводских изделий, нареченных смутным словом «продукция». Он не успел еще вырваться из обширной когорты потребителей, для которых продукция возникает сразу в прилавочно-магазинном варианте сверкает хромо-никелевым совершенством, заставляя уважать неизвестное таинство своего рождения.

Сергей жадно впитывал заводскую атмосферу, по инерции удивляясь отсутствию всемогущества родителей продукции, с готовностью проникаясь обычными, общечеловеческими заботами их и бедами. Он незаметно для себя пропитывался ритмом заводского бытия и уже отстраненно вспоминал совсем иную, с иными проблемами и горестями, полукочевую геофизическую жизнь...

Здесь были все свои. Это дало внутреннюю свободу главному инженеру, и он мысленно ругнулся: кой хрен принес сюда этого Гусева? И не выгонишь, хоть и не приглашал! Да хоть бы сидел молча, а то вмешивается...

Он был интеллигент, главный инженер, и ругался крайне редко, даже про себя. С ядовитой корректностью он обвинил Гусева в недостаточном знании техники. Гусев на выпад никак не отреагировал. Чувствовалось, что позиций своих он не изменил.

Действительно, возразить Гусеву было трудно. Главный инженер попытался было презрительно фыркнуть:

— Демагогия!

Но параллель между обсуждаемой ситуацией и «философскими» высказываниями Гусева была настолько очевидной, что почва под ногами главного инженера и главного конструктора явно заколебалась. Почувствовав это, Фросин опять кинулся в бой. Его, несмотря на недоброе молчание главного конструктора, своего прямого начальника, поддержал Дюков. Они все-таки сумели добиться, чего хотели.

Негромко задребезжал телефон. Фросин поднял трубку.

Это был старый приятель. Фросин растерялся. Он в эти дни несколько раз порывался позвонить ему, но что-то удерживало. Может быть, он боялся узнать, что поиски ночной попутчицы оказались напрасными...

Сейчас он испугался, пожалуй, того, что они прошли успешно. Он хотел было положить трубку, но уже произнес автоматически:

— Фросин у телефона! — и бросить трубку стало нельзя.

— Слушает Фросин! — повторил он.

— Я тоже слушаю,— довольно засмеялся приятель. Фросин взял себя в руки:

— Ну, и что ты хочешь услышать?

— Что ты ночей не спал, ждал моего звонка.— Приятель пока держался в рамках приличий, но Фросин знал, что если вовремя не остановить, его начнет заносить. Поэтому Фросин ответил как можно более равнодушно;

— А я не ждал. Я звонил. Два раза. Правда, оба раза на твою жену попал...

— Когда это было? — обеспокоенно спросил приятель.

— Да с недельку назад. Я спросил, как дела с Алией. Она ответила, что не знает, и спросила — что еще за Алия. Но ты не волнуйся — я ответил, что так, просто знакомая.

Фросин был отомщен. На противоположном конце провода надолго замолчали. Фросину пришлось спросить самому:

— Так как с Алией?

— Да нашел, нашел я тебе Алию...— он уже не предлагал выслать ее наложенным платежом.— У тебя была хорошая информация: она действительно учится на физтехе и действительно подрабатывает на полставки...

— На том стоим...— скромно ответил Фросин.

Приятель промолчал. Ему не давала покоя мысль: действительно ли Фросин спрашивал про Алию? При характере жены это могло обернуться крупными семейными неприятностями. Но Фросин сказал — неделю назад. Поскольку за эту неделю никаких мер не последовало, можно было надеяться, что их не будет и в будущем. Кроме того, не исключалось, что Фросин просто-напросто наврал. Успокоившись, он деловито сообщил:

— Фамилия ее Гарипова. Алия Гарипова. Адрес: Короткая, 27—172.— И поинтересовался: — Что ты в ней нашел? Замухрышка какая-то, и посмотреть не на что...

Фросин только хмыкнул в ответ. Ему разом вспомнился скомканный авиабилет и прыгающая надпись на его обратной стороне: «Короткая, 27—172».

А старый приятель совсем ожил. Этого допускать было нельзя, и Фросин поинтересовался:

— Эти вопросы ты задаешь не от жены? Ей тоже имя показалось необычным...

Приятель увял. Фросин, сердечно с ним распрощавшись, положил трубку.