Вячеслав Миронов - День курсанта

Как словом, так и делом, пришел дежурный по училищу. Помяни черта, он и появится! Он обязан проверять несение службы караулом не реже двух раз за дежурство. Один раз ночью, другой — днем. Ночка выдалась еще та! Нам от Верткова досталось, а тут этот дежурный со своими взводными! Глаза уже слипаются! Спать охота!

Этому дежурному вздумалось проверить несение службы на постах. И пошли мы с ним и караульным Матвеевым. И надо же было так сложиться, что Бадалов стоит на посту.

— Ну, все, сейчас Умид начнет спрашивать родословную Земцова, чтобы убедиться, что это мы. А потом дежурный по училищу нам матку на изнанку вывернет! — шепчет Мотя.

— Я Бадалычу сам все выверну! В другой раз пусть строит из себя защитника Родины, мать его!

— Стой, кто идет?! — крик из темноты.

— Помощник начальника караула с проверяющим! — отвечаю я, вглядываясь в темноту.

Ни фига не видно, куда он заныкался?

— Помощник начальника караула, ко мне! Остальные на месте!

Иду на пост, понять не могу, где Бадалов. А он встал за угол и оттуда выглядывает одним глазом.

— Умид, не выделывайся, дежурный по училищу пришел караул проверять. Не надо долго нас мариновать!

— Понял! — Умид сделал уставное лицо. — Так пойдет?

— Пойдет! — кивнул я.

— Продолжить движение! — скомандовал я подполковнику и Матвееву.

И тот потопал вперед. И ничего не скажешь. Оба мы — при исполнении. И у нас сто двадцать патронов и автомат. А у него ПМ с шестнадцатью патронами в кобуре.

— Курсант Бадалов! Временно сдать пост! Курсант Матвеев, принять пост под временное наблюдение!

— Есть!

— Есть!

Дежурный как увидел узбека, так начал его атаковать вопросами. Что находится под охраной, какими печатями опечатывается, где границы поста и прочее…

Но Бадалов — парень умный и грамотный. Все выучил, от зубов отлетало, как от стены горох. Молодец!

Дежурный остался тоже довольным.

Утром пришел ротный. Конечно же, его запустили в караульное помещение. Он обошел все, пообщался с Вертковым.

Только все успокоилось, Вертков сам начал кемарить, а мне, по распорядку разрешалось немного поспать, прибыли комбат с замполитом.

Эти тоже походили, засунули нос, где им было интересно.

Старун по привычке дымил везде. Но окурки не бросал, где попало. Аккуратно тушил о свой каблук и кидал в урну. Пепел, правда, сорил везде. Но не орал свое привычное: «Иппиегомать! Курцы! Сниму с наряда!» Потому что это — не суточный наряд в казарме, а караул! И назначается приказом по училищу. И не подчиняется временно комбату. Прикажет начкар, выполняя команду сверху, и возьмем под охрану и комбата, и кого угодно! Да, и зачем по пустякам мучить людей мелкими придирками. Вот отстоит он свое, придет в казарму, сдаст оружие, и все, комбат, он — твой! Можешь объявить несметное количество нарядов, даже на «губу» засунуть. Ты там хозяин. Ну, а здесь — почетный гость. Да, уважаем, знаем, что вернемся в казарму, и снова ты можешь кричать все, что хочешь. А мы, выпучив глаза, будем орать: «Есть! Так точно! Никак нет! Ура!»

Когда все проверяющие ушли, перебив сон, выпил крепкого чая, вышел покурить на улицу. Время к обеду. Бодрствующая смена пошла в столовую за пищей.

Там уже были многие из караула. Кто покурить, кто глотнуть свежего воздуха, уж больно был спертый воздух в караульном помещении.

— Не думал, что караул так тяжело.

— Не говори. Наряд в казарме — ерунда по сравнению с караулом.

— Ладно, сейчас осень. Неприятно, пережить можно. А что зимой будет? Холодно. Сибирь все-таки. Как мороз двинет, так ни один тулуп не спасет.

— Одно дело стоять два часа на посту сейчас. А зимой и ночью.

— Это здесь, в городе всегда теплее, а вот во втором карауле, в Ягуновке!

— Ага, особенно на вышке.

— По автопарку можешь погулять, спрятать от ветра куда-нибудь, а в мороз на вышке.

— Не бойтесь, парни, когда мороз под тридцатник и ниже — ветра нет. Все стоит и трещит.

— Что трещит-то?

— А все! Деревья, здания. Собственные яйца. Все. И тишина. Особенно за городом.

— Не пугай. Мне уже холодно от твоих слов!

— А у вас, что, дома такого не бывает?

— У нас в Украине тепло. Самое большое зимой −5. Если чуть ниже — все, школы закрывают, стихийное бедствие. Троллейбусы не ходят, трамваи стоят. Техника иначе устроена. Для высоких температур, а не для низких. Ну, а про такие морозы, только в программе «Время» показывают, где какая погода.

— Ага, знаю я эту технику для жарких стран! — я сплюнул табак, попавший на язык. — У меня дед крановщиком после войны всю жизнь проработал. Два раза со своим краном падал. Один раз, когда в сорокаградусный мороз одна из опор башенного крана подломилась, и он со всей высоты завалился. Благо, хоть на дом, что строили. Комиссия приехала, стали разбираться, опору выдернули, на экспертизу. Оказалось, что какой-то мудак в снабжении напутал и прислал в Сибирь вот такой жароустойчивый кран.