Геннадий Головин - Стрельба по бегущему оленю

В день, когда была убита экономка, Стрельцов вел наблюдение за флигелем…

— Наполеона-то как звали? Бонапарт звали. А мамашу Наполеона? А мамашу — Летеция. Ты по-французски соображаешь, Елизарыч, или подзабыл малость?

— Подзабыл, Ванюша… — смущенно прокашлялся старик.

— Тогда слушай. «Бонапарт по-французски — „лучшая часть“, понял? А „Летеция“, опять же по-французски, — „лето“! „Лучшая часть лета“ — это что будет?»

Старик восхищенно засмеялся:

— Опять солнце получается! Как ни крути, а все по-ихнему получается: не было Наполеона, обшиблись, солнце заместо него приняли! — И опять задребезжал радостным хохотом. — Мы уж с соседом эту книжку сквозь прочли — по десяти раз, ей-богу, не вру!

Ваня Стрельцов, наблюдавший из окна каморки за дверями флигеля и за коридором, вдруг вскочил.

— Погоди, Елизарыч! — тревожным голосом перебил он старика. — Никак знакомого встретил! — и выбежал из комнаты сторожа.

Он увидел Валета, который сбежал с крыльца Боярского и, оглядываясь, заторопился к Литейному.

«Как же это я прозевал его?» — досадовал Стрельцов. Через пять минут, когда Валет на одном из углов оглянулся, Иван понял, что замечен. Но что-то подсказывало Стрельцову: отпускать Валета нельзя. Он припустился бегом:

— Валька! Валька!

Валет остановился, зло глядя на подбегающего Стрельцова.

— Ты чего ж это? Я тебе кричу-кричу, а ты…

— Чего надо? — голос у Валета был неприязненный. Он время от времени поглядывал в конец улицы, словно ждал погони.

— Ф-фу! Дай отдышусь…

Они пошли рядом. Валет шел все так же торопливо.

— Помнишь, ты предлагал мне… ну, работу? Помнишь?

— Не помню.

— Да ты что, Валька! Меня же с фарфорового уволили! Одна надежда на тебя. Я теперь на все согласен.

— Опомнился. Нету больше работы. Нету! И — вали отсюда!

Валет был рассвирепевшим и таким страшным, каким Стрельцов ею и представить не мог. Лицо дергалось какими-то волнообразными движениями, глаза были пустынны и мертвы.

— Ва-альк! — заканючил Стрельцов, снова увязываясь за Валетом. — Жрать ведь нечего! Тебе хорошо, при деле, а чтоб товарища пристроить…

Валет в какой-то подворотне вдруг резко остановился. Стрельцов налетел на него и тотчас же почувствовал возле горла — щекотно и колко — нож.

— Ну слушай, ты, товарищ! Я тебе сказал, пшел отсюда! Или по-другому объяснить?

— Да как же я. Валька, уйду, если ты меня за грудки держишь?

Тот оттолкнул его. Пошел не оглядываясь. И вдруг услышал опять за спиной:

— Валь! А Валь!

Валет повернулся и обомлел: Стрельцов держал в руке наган.

— Я же не собака, Валя, чтобы говорить мне «пшел»… Руки подними! Кому, гад, говорю! — вдруг вскрикнул он с ненавистью.

Валет поднял руки.

— Ты что ж это, Ванька? Да погоди ты! Давай поговорим, договоримся…

— Не о чем договариваться! В Чека с тобой договорятся!

Лицо Валета стало изумленным.

— Так ты из этих, что ли? — и показал глазами куда-то за спину Стрельцова. — И они тоже, значит, с тобой?

Тот невольно оглянулся, и этого было достаточно, чтобы Валет резким зигзагом выскочил из подворотни во двор.

Стрельцов бросился следом и дважды, почти не целясь, выстрелил. Валет закричал, припал на одну ногу и, волоча ее за собой, тем не менее очень быстро нырнул в ветхую сараюшку, наполовину уже разобранную на дрова.

Сарай стоял, притулившись к высокой бетонной стене забора. Деваться отсюда Валету было некуда.

Тут же что-то больно хлестнуло Стрельцова по лицу. Он отпрянул назад в подворотню. К счастью, это была всего лишь кирпичная крошка от пули, ударившей рядом с головой. Следом же ударила вторая — о стенку подворотни, срикошетила, завизжав.

Иван задумался. Положение было сложное: Валета он в западню, конечно, загнал, а как извлекать его оттуда?

Двор был заброшен. Нежилой дом в форме квадратной буквы «с» и высокий бетонный забор.

Район был на редкость безлюдный. Иван вспомнил, что, когда они шли с Валетом, навстречу им попалось от силы три-четыре человека. Да и сейчас никто из прохожих не мелькнул и проеме подворотни. А ведь надо как-то предупредить своих — в одиночку ему Валета не взять…

И патронов всего пять штук. У Вальки — тоже. (Однако это неизвестно: налетчики, Иван знал, часто носят при себе по два револьвера.)

«Что ты там делаешь, Валет?» Стрельцов поднял с земли дощечку, надел на нее шапку и осторожно высунул из-за угла.

Страшной силы удар вырвал дощечку из рук. Шапка отлетела метра на три — на открытое для выстрелов место. Тяжко почему-то заныли пальцы.