Геннадий Головин - Стрельба по бегущему оленю

— Ты гнида, жить не будешь, — сказал Проклятиков. — Я тебе это обещаю, — и с несказанным удовольствием впечатал рукоятку пистолета в ясный, с залысинами лоб Голобородьки.

— Уй! — совсем по-детски вскрикнул тот и с готовностью закрыл лицо руками.

— Ты, гнида, жить не будешь, — повторил Проклятиков, выбираясь из ларька.

Оглянувшись, увидел, что из-за растопыренных на лице пальцев с сияющей ненавистью смотрят на него глаза Голобородьки. По пальцам не обильно текла кровь.

«Убийца хренов! — с веселой издевкой сказал Проклятиков, ворвавшись в номер и мельком увидев себя в зеркале. — Киллер гребанный!! — продолжал он пиявить себя словами, снимая трубку телефона. — Только ведь спугнул! Улепетнет Голобородько куда-нибудь в тьмутаракань, ищи-свищи его тогда!»

Он заказал Москву по самому срочному тарифу, запер двери и стал ждать.

«Не-ет! — подумал он через некоторое время. — Не будет улепетывать. Весь капитал его здесь. Никуда он от него не денется. Скорее сдохнет, чем с „Ротондой“ своей расстанется. А вот на тебя, ДэПроклов, жди! — он охоту объявит, если уже не объявил».

Мысль была страшноватенькая, но ему было, на удивление, легко и весело и освобожденно. Он убедился, что не в состоянии убить человека, и ему было радостно от этого.

Он позвонил Деникину:

— Юра! Найди местечко, где перекантоваться денька два-три.

Тот стая кряхтеть, мямлить, с неохотой и сомнениями дал два телефона прежних знакомых. Знакомые, хоть и сделали вид, что рады звонку, но в приюте отказали.

Впервые за последнюю неделю у Проклятикова заколодило. Так все складно и просто получалось, когда его вели к смертоубийству! И настолько все осложнилось, когда ему потребовался угол, где отсидеться… Прямо-таки, как в Библии, изумился про себя Проклятиков. Как там? «Широки врата и пространен путь, ведущий к погибели… тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь…»

Проклятиков растерялся. Одно, что он знал наверняка, так это то, что в гостинице ему оставаться нельзя. Если через час он отсюда не свалит, появится усть-кореньский бичек, а может, и кто-то другой, из местных. Сам Голобородько, конечно, не явится.

Чтобы не терять времени, собрал вещи, поставил сумку у дверей.

Его торопливо колотило. Он рвался бежать, но телефон, как на привязи, держал его. «Ну, звони же! Звони!»

Телефон молчал.

«Звони же! Звони!»

Телефон зазвонил.

Это был Деникин. Лениво и без охоты сообщил, что жена его, оказывается, собралась к матери в деревню, так что, ежели нужда еще не отпала…

Тут ворвался голос телефонистки: «Москву заказывали?»

Вялый немощный баритончик Валерьяныча послышался в трубке:

— Вас слушают…

— Валерьян Валерьяныч! Это, надеюсь, не автоответчик?

— А-а? — тот, видимо, усмехнулся. — Это вы? Говорите. Я не — автоответчик.

— Значит, так. Задание Родины и правительства выполнил. Записывайте. Игорь Голобородько. Автор той самой — ну, вы помните, наверное… — заметки в газете, с которой все началось.

— Я так, примерно, и думал.

— Сейчас он в… (Проклятиков назвал город). Держит ТОО «Ротонда». Я с ним беседовал. Между прочим, весьма злорадствовал, что в числе прочих пострадали и вы. Но я это так говорю, между прочим. Если вы желаете провести с ним воспитательную беседу, советую поторопиться. Не сегодня, так завтра может слинять. Очень уж он напугался моим визитом. Отыскать его просто. У него четыре ларька. На Третьего Интернационала, на Добролюбова, — и два — на Центральном рынке. Машина для перевозок — москвичок-пикап — номер 32–23 ВЛА. Шофер — он же, насколько я понимаю, и охранник. Очень серьезная личность, имейте в, виду. Пожалуй, все.

— Ну, что ж… — отозвался Валерьяныч после некоторого молчания. — Информация исчерпывающая. Можете возвращаться. Я подумаю над тем, что вы сообщили.

— Только думайте быстро. Он всерьез напугался.

— Не беспокойтесь. Вернетесь в Москву, позвоните.

У Проклятикова зудела спина в ожидании пули, что ли? — когда он стоял возле стойки администратора и рассчитывался за номер.

Наконец, выскочил из гостиницы, перебежал площадь и сел в сквере перекурить, прежде чем идти в редакцию к Деникину.

Не зря он торопился. Едва успел зажечь сигарету, как невдалеке от гостиницы тормознул москвич-пикап с номером 32–23 ВЛА.

Из соображений принципиальных Деникин собирал книгу исключительно приключенческого жанра.

За два дня и три ночи, проведенные под кровом ответственного секретаря, ДэПроклов прочитал всего Жюль Верна, Стивенсона и взялся было за Александра Дюма-пэра, когда Деникин, вернувшись с работы, сообщил как бы мимоходом, но глянув при этом на Проклятикова весьма любопытствующим взглядом: