Морли Каллаган - Любимая и потерянная

— Будет вам, ребята, будет. Полиция едет.

Потасовка прекратилась сразу. И тут все увидели Пегги. Она стояла у стены, съежившись, вцепившись в плечи скрещенными на груди руками. Рядом с ней с разбитой в кровь головой стоял на коленях Уилсон. Немного дальше полз на карачках Мэлон. Потом он поднялся. Его расквашенное, бледное лицо с выпученными глазами напоминало пятнистую маску.

— Вот из-за этой маленькой сучки все началось! — заорал он, указывая на Пегги.

— Да, да! Глядите на нее! Глядите! — визгливо завопила миссис Уилсон и двинулась к девушке. — Ах ты дрянь, паршивая, ах дрянь! — Чуть не плача от злости, она металась перед неподвижно стоявшей Пегги.

Тут из-за стойки неторопливой, степенной походкой вышел Вольгаст. Его лицо, бесстрастное лицо человека на коне, солидного и важного, показывало, что он выше всяких мелких дрязг.

— Это же смутьянка, — провозгласил он, подбоченившись. — Первостатейная смутьянка.

Его слова прозвучали как решительный и беспристрастный приговор.

— Верно! — выкрикнул Уэгстафф. — Гнать ее отсюда!

— Пошла вон, шлюха! — заревел метрдотель.

— Пусти! — кричал Макэлпин державшему его верзиле, лица которого по-прежнему не видел.

Однако тот, цепко обхватив его и навалившись всей своей огромной тяжестью, оттаскивал его все дальше от кружка, сомкнувшегося вокруг Пегги.

— Спокойно, приятель, — шепотом увещевал он Макэлпина. — Сам потом спасибо скажешь.

Пегги медленно, испуганно, пряча взгляд от окружающих ее глумливых физиономий, начала выбираться из угла. Сделала шаг, другой… наклонившись за пальто, взглянула в сторону двери. Потом выпрямилась и попыталась — неуверенная, робкая попытка — пройти оставшийся путь с достоинством, но когда миссис Уилсон с воплем «Сука!» схватила со стола бутылку кетчупа и швырнула ей вслед, Пегги вскрикнула и бросилась бежать. Красная, как кровь, струйка, брызнувшая из бутылки, чуть не попала ей на блузку. У ее ног звенели осколки пивных стаканов, которыми в нее кидали, мимо нее пролетали объедки бутербродов.

Негритянки и белые женщины, выскочившие во время скандала на лестничную площадку перед входом в зал, расступились, чтобы дать ей дорогу. Но когда Пегги пробегала мимо, они осыпали ее насмешками. Какая-то негритянка дернула ее за пальто.

— Что, дождалась, мерзавка? — прошипела она.

Пегги растерянно обернулась. Потом ее белокурая головка скрылась. Она сбежала вниз.

— Чтоб ты сдох, — вполголоса сказал Макэлпин державшему его верзиле. Тот, заметив, что Макэлпин вдруг перестал вырываться, почувствовал в этом угрозу и примирительно сказал:

— Я с тобой по-хорошему, браток. Тебя же уберег от неприятностей.

Тиски почти разжались, Макэлпин высвободился и опрометью бросился из зала, так и не взглянув своему благожелателю в лицо.

Скатившись с лестницы, он метнулся к гардеробщице.

— Где девушка? — спросил он. — Девушка в светлом пальто? — и, не дожидаясь ответа, выскочил за дверь.

Однако, оказавшись на улице, он тотчас приостановился и шагнул назад. Около клуба стояла полицейская машина. Четверо полицейских выпрыгнули на тротуар. Макэлпин одернул пиджак, поправил галстук, пригладил волосы и, с небрежным видом прислонившись к двери, попытался создать впечатление, будто спустился сюда в ожидании полиции. Каждый из полицейских, пробегая мимо Макэлпина, кольнул его недоверчивым взглядом. Он вышел на улицу. До самого подземного перехода не видно было ни души. «Взяла такси, — подумал он, — если у клуба стояло такси, она сразу в него села».

Из кафе напротив, из лавочек, из комнат, расположенных на верхних этажах, сбегались люди. Некоторые были без пиджаков, иные в шлепанцах и мохнатых халатах, и все с любопытством смотрели на окна ночного клуба. Точь-в-точь толпа зевак, глазеющая на пожар. Макэлпину пришлось проталкиваться между ними. Никто не обратил внимания на его костюм, потому что остальные тоже выскочили из дому без пальто и без шляп.

Торопливо перейдя через дорогу, Макэлпин направился к подземному переходу. Там он побежал.

«Может, она у того выхода?» — думал он. Выбежав из перехода на свет, он осмотрелся — ни души. Бежать по защищенному от снега подземному переходу было нетрудно, но на открытом месте Макэлпин то и дело оступался и скользил. Один раз он чуть не упал, но каким-то чудом сохранил равновесие и только угодил ногой в сугроб, набрав полный ботинок снега. Впереди розовели неоновые огни Дорчестер-стрит.