Элисон Уэйр - Брачная игра

– Но… Дарнли! – Роберт снова поморщился. – Жаль мне ту женщину, что согласится выйти за этого порочного мальчишку.

– Только дурочка и согласится, – озорно глянула Елизавета.

– Мне твой замысел понятен. Отдать Марию Дарнли, и он ее уничтожит.

– Именно так я и думала, – призналась Елизавета. – Пока не поняла одну весьма опасную особенность этого союза. Здесь я должна оставаться исключительно хладнокровной и здравомыслящей. Брак Марии с Дарнли объединяет два притязания на мой трон. Кто-то скажет, что я тронулась умом, задумывая такое, однако я считаю, что ни у кого из них не хватит мозгов… или средств, чтобы осуществить свои притязания. Дарнли – раб своих прихотей и потому слаб. Попомни мои слова: если они поженятся, у Марии появится столько забот, что ей станет не до притязаний на мой трон. Здесь, дорогие Глаза, ты можешь доверять моим суждениям.

– Что ж, – вздохнул Роберт. – Потерплю еще немного.

– Истинные дары жизни стоят терпения и ожидания.

Елизавета уже пожалела, что заикнулась о браке. Но разве она могла сейчас поступить по-иному? Она боялась окончательно потерять благосклонность Роберта.

– Ты не будешь разочарована, моя королева. Мне говорили, что я хорошо владею своим копьем, – засмеялся Роберт.

– Кто же это тебе говорил? – спросила Елизавета, делая вид, что рассердилась.

– Табуны прекрасных дам, – ответил он, дразня Елизавету, и тут же получил подушкой по голове. – Помогите! – дурачился Роберт. – Ваше величество, пощадите вашего смиренного подданного!

– А ты, мои Глаза, должно быть, научился этому от жеребцов!

Роберт вдруг перестал улыбаться:

– Я уже и не верил, что мы снова сможем… вот так. И что ты наконец согласишься выйти за меня. Эта ночь – счастливейшая в моей жизни.

– Вообще-то, я собиралась вознаградить тебя несколько по-иному, – сказала Елизавета. – Для того и пришла. Хочу кое-что исправить.

– Вознаградить по-иному? Кое-что исправить? Я ничего не понимаю.

– Я пришла сообщить тебе, что решила ввести тебя в число знати и сделать графом Лестерским, – улыбнулась Елизавета. – В этот раз никаких уловок с моей стороны не будет.

Роберт возликовал:

– Боже, я даже не думал, что ты когда-нибудь на это решишься!

– Тише! Ты весь дворец разбудишь, – захихикала Елизавета.

– Спасибо, Бесс! Спасибо, моя королева! – Роберт принялся истово целовать ее руку. – Для меня это значит очень много. Особенно после того, как мой отец лишился и титула, и всех почестей. Люди показывали на меня пальцем и утверждали, что я недостоин твоей любви и расположения. То, о чем я сейчас узнал, все расставляет по своим местам. Я готов объявить себя счастливейшим человеком на земле.

Елизавета слушала его восторженные слова и думала: не поторопилась ли она? Не зашла ли слишком далеко, откуда уже не повернешь назад?

– Но ты, Робин, должен понимать, почему я пришла к такому решению. Твое возвышение заставит королеву Марию взглянуть на тебя другими глазами. Ты становишься достойным мужем для королевы. А для какой именно королевы – об этом мы помолчим!

– Меня не заботит, зачем ты это сделала. Главное, я становлюсь еще достойнее тебя. Скажи мне честно: день, когда мы поженимся, он действительно наступит? На этот раз ты говоришь как хозяйка своего слова?

Елизавета поцеловала его, боясь даже подумать о будущем.

– Разве после этой ночи у тебя еще остались сомнения? – спросила она.

Дворец Святого Иакова всегда навевал Елизавете мысли о матери. Жаль, что Анна Болейн не дожила до завершения строительства этого прекрасного здания, которое Генрих Восьмой начал возводить для нее. Но сегодня королева думала о другом. Зал приемов был полон придворных и знати. Здесь же находился и Мелвилл, по просьбе Елизаветы вторично отложивший свой отъезд. Он должен собственными глазами увидеть и затем подробно рассказать королеве Марии, как величественно держал себя ее благородный жених – новоиспеченный граф Лестер, и каким прекрасным мужем граф станет для нее.

Платье Елизаветы, щедро расшитое драгоценными камнями, сверкало в свете люстр и канделябров, привлекая всеобщее внимание. Королева поднялась с трона. Роберт, одетый так, что многие вновь увидели в нем будущего короля, опустился перед ней на колени. Он прекрасно играл свою роль. Там была и торжественность, и бесконечное чувство собственного достоинства. Но ему вспоминалась минувшая ночь, и они с Елизаветой, оба голые, на его постели. Скорее всего, о том же думала и улыбающаяся Елизавета, принимая мантию, подбитую горностаевым мехом. Королева накинула мантию Роберту на плечи. Завязывая золотистые шнурки, она не удержалась и слегка пощекотала ему шею. Удивленный, Роберт поднял на нее глаза. Они смотрели друг на друга не более секунды. Затем лица обоих снова приобрели торжественно-бесстрастное выражение. Елизавета прикрепила к мантии расшитый золотом воротник – символ графского титула. Однако она успела заметить удивленно поднятые брови Мелвилла. Тот уловил их секундную шалость.