Евгений Комарницкий - Эныч

— Энов? — спрашивает он проходящего мимо «Волги» Эна Эновича.

— Да. Я.

— Вы арестованы.

Издали доносится вой пожарных сирен. Нарастает…Степанчук связывается по рации с генералом Плуховым.

— Товарищ генерал, операция завершена.

— Взяли тихо?

— Сделали все возможное.

Управление генерала Плухова. Наполнив коньяком рюмки, генерал снимает с подноса фарфоровую тарелку с нарезанными лимонами и вазочку с трюфелями.

— Лимоны калифорнийские. Сахаром посыпать? — он опускается в кресло. — За что будем пить?

— За работу, Сергеич. За что же еще? — сидящий напротив генерала пожилой суховатый мужчина поднимает рюмку.

— За нее, Юрий Дмитриевич. За нелегкую, — соглашается Плухов. Пьют.

— Говоришь, калифорнийские? — усмехается Юрий Дмитриевич, посасывая желтый кружочек. — Думаешь, американцы в твоем городе шалят?

— Они, Юрий Дмитриевич, — Плухов разворачивает конфету. — Печенкой чувствую.

Отложив кожуру на блюдце, Юрий Дмитриевич поглаживает циферблат своих золотых часов.

— Нет, Сергеич, нет. Откалывать подобные номера нашим американским друзьям нет резона. Не до того им сейчас. Во-первых, в предвыборную кампанию они с головой ушли. Во-вторых, и другие проблемы их одолевают… С Ираном по уши завязли. Над африканскими ребусами попотеть приходится. Никарагуа. Сальвадор. Проблему кубинских беженцев мы им организовали. Ну, а ко всему прочему, они трясутся за торговые отношения.

Плухов жует трюфель, слушает.

— Так что твоя догадка сомнительна. Это не янки, — заключает Юрий Дмитриевич.

— Кто же? Китайцы? Юрий Дмитриевич улыбается.

— Ну, ты даешь, Сергеич! Они до сих пор нашей послевоенной техникой пользуются! Им до такого прогресса пятьсот лет на волах тащиться!

— Так кто же? Юрий Дмитриевич, не томи. Юрий Дмитриевич прищуривает глаз.

— Израиль!

Рука Плухова, протянутая к бутылке коньяка, зависает.

— У них сейчас треть населения — выходцы из России, — поясняет Юрий Дмитриевич. — Сам премьер-министр и половина его кабинета в разное время жили в Советском Союзе. Уж кто-кто, а они наши уязвимые места знают. И разведка их, как тебе известно, работает на достаточно высоком уровне.

— Не ожида-ал, — признается Плухов. — А мы еще народ к ним отпускаем!

Юрий Дмитриевич снова улыбается.

— Это особая статья. Пшеничку-то с Запада мы за что получаем? Да и не только в пшеничке дело. Много нюансов. Политика!

— Ох уж эта политика, — Плухов наполняет рюмку Юрия Дмитриевича. — Черт ногу сломит!

— Объем работы большой, говорить не приходится, — Юрий Дмитриевич берет рюмку. — Поэтому, я у тебя надолго и не задерживаюсь. Сегодня же — дальше. Не один твой город на мне висит.

Юрий Дмитриевич неторопливо пьет.

— А ведь на внешнем фронте в данный момент все складывается так, как мы и планировали…

Он смолкает, задумываясь. Через минуту спрашивает:

— Ну, а что у тебя со Степанчуком?

— Снюхался с первым секретарем обкома Борисовым. Да ты же знаешь.

— Знаю. Ну и какие ты принимаешь меры? Когда этот сукин сын пакостничать прекратит?

— Юрий Дмитриевич! Не могу же я его как дезертира пристрелить! Или как изменника… Воюю с ним день и ночь!

— Хорошо, Сергеич, — Юрий Дмитриевич приглаживает серебристые виски. — Я о нем с Антроповым поговорю. Лично. Что-нибудь придумаем. Нам такие двоеженцы в комитете не нужны.

— Спасибо, Дмитриевич.

— Потом будешь благодарить. Когда твоего гуся яблоками набьем. А пока расскажи, как ведешь работу со слухами.

— Как положено. Распространяем и в городе и по области. Согласно списку.

— Фотографий хватает?

— У каждого шофера на лобовом стекле по одной, а то и по две. Но дополнительная партия не помешает. Осталось еще кое-какие глухие деревни по области охватить.

— Хорошо.

— Мы еще, Юрий Дмитриевич, по собственному почину наладили выпуск календариков с его портретом. Распространяем в поездах, на вокзале, в общественных туалетах.

— Хорошо.

— Юрий Дмитриевич! — Плухов приподнимается с кресла. — Может быть, все-таки рюмки побольше достать?

Юрий Дмитриевич останавливает генерала.

— Не гони, Сергеич. Вечером наверстаем. А теперь ответь-ка ты мне лучше, почему Дельцина не уберегли.

Плухов встает. Разводит руками.

— Не наша вина, Юрий Дмитриевич. Я уже рассказывал. Его сначала загипнотизировали, потом из города вывезли, задушили и в мешок спрятали. Таксист, принимавший участие в ликвидации капитана, скрылся. Ищем.