Дэвид Лодж - Райские новости

«Это песня?»

«Это из стихотворения Артура Хью Клафа [80] Артур Хью Клаф (1819–1861) — английский поэт. . Одного из тех викторианских честных скептиков, с которыми я ощущаю некое родство».

«Честные скептики, — повторила Иоланда. — Это мне нравится».

«Утех, кто честно сомневается, веры больше, скажу я вам, чем у тех, кто верит наполовину». Теннисон. «In Memoriam». — С чего я выставлялся в такой смешной манере? Мне пришло на ум, что я, должно быть, немного пьян. Иоланда, казалось, была не против и как будто даже не обращала внимания. Возможно, тоже была немного навеселе. Она и сама пришла к такому заключеию, когда опрокинула наполовину полный бокал шампанского.

«Как я поведу машину в таком состоянии?»

«Вам надо бы поесть», — сказал я. Мы ничего не взяли к шампанскому, за исключением маленькой порции хрустящего картофеля — фирменного блюда с острова Мауи, — толстого и пупырчатого, как кора дерева.

«Хорошо. Но не здесь. Это будет слишком уж шикарно, и я могу опозорить нас, опрокинув еще один бокал. Вы любите суши?»

Я признался, что не знаю, что это такое. Иоланда сказала, что настало время это выяснить и что в гостинице через дорогу есть хороший японский ресторан.

Ресторан был переполнен, поэтому мы сели на высокие табуреты у стойки бара. Улыбающийся повар-японец поставил перед нами изысканнейшим образом нарезанные кусочки сырой рыбы, которые надо было макать в разнообразные вкусные соусы. Иоланда объяснила, что рыба должна быть абсолютно свежей. Повар, услышавший наши слова, сказал, что она настолько свежая, что еще несколько минут назад плавала, и указал ножом в сторону стеклянного резервуара у себя за спиной. Вот, подумал я, это и есть жизнь. Я чувствовал себя светским и искушенным.

Среди посетителей ресторана преобладали японские туристы, и, когда повар нас не слышал, Иоланда заявила, что может указать по меньшей мере на две японские пары молодоженов. «Они приезжают сюда, чтобы обвенчаться на западный манер, после того как в соответствии с традициями поженятся дома; их привлекает белое платье до пят, длинный лимузин, свадебный торт — все это будет записано на видеопленку и показано дома родне и друзьям. Вайкики — Город Фантазий, понимаете? Здесь все нереально. Позавчера я забрела в миссионерскую церковь Каваиахао — это одно из самых старых зданий в Гонолулу, что, в общем-то, ни о чем не говорит, но оно довольно красивое, — и там венчалась одна японская пара. Постепенно до меня дошло, что наняты не только священник, органист, распорядитель, фотограф и шофер, но также и шафер и подружка невесты. Я была единственным человеком, кому не заплатили за пребывание там, за исключением жениха и невесты — но и насчет их у меня появились сомнения». Я спросил ее, как она определила, что эти пары в ресторане молодожены. «Это видно по тому, что они друг с другом не разговаривают, стесняются. Они не слишком хорошо знают друг друга — в Японии до сих пор распространены браки по договоренности. У нас все наоборот: молча едят только пары средних лет». Она немного помолчала, возможно, вспомнив о скверном настроении во время собственного брака. Я сказал, что познакомился в самолете с английскими молодоженами, которые не разговаривали друг с другом, и поведал ей историю молодого человека в подтяжках и Сесили. Она сказала, что не знает — ужасно смешно это или ужасно печально. «Ужасно по-британски», — рассудил я.

Я вспомнил об одной супружеской паре в Сэддле столпах прихода, еженедельно принимавших причастие, — они оживленно болтали со мной, когда я к ним заходил, но, по сведениям из надежных источников, не разговаривали друг с другом наедине на протяжении пяти лет, с тех пор, как их единственная дочь забеременела от своего дружка и ушла из дома. Я ухитрился изложить эту историю, не раскрывая своих отношений с четой. Мы разговорились о сексуальной вседозволенности у древних полинезийцев, Иоланда назвала это «подобием сексуальной Утопии, к которой мы все стремились в шестидесятых: свободная любовь, нагота и совместное воспитание детей. Только для полинезийцев это не было позой, они действительно так жили. Пока не пришли европейцы, одержимые своими идеями, с библиями и болезнями». Моряки наградили красивых, любвеобильных женщин Гавайев оспой, а миссионеры заставили их носить муму даже в воде, так что они сидели во влажной одежде и простужались. За семьдесят лет население островов сократилось с 300 000 до 50 000. «И теперь гавайцы страдают от тех же сексуальных „пунктиков“, что и люди повсюду. Если не верите, загляните в раздел „Гонолулу эдвертайзера“, где читателям дают советы по личным вопросам. Но идеализировать полинезийцев тоже нельзя. В конце концов они придумали слово „табу“. И отметили им разные вещи. Если ты случайно поел не в том месте или не с тем человеком, это может оказаться роковым. Если король взял твоего ребенка, а тот на него пописал, он должен либо усыновить младенца, либо размозжить ему голову. Человеческие существа получают какое-то извращенное удовольствие, осложняя свою и без того уже сложную жизнь. — Иоланда посмотрела на часы. — Мне надо идти».