Светлана Василенко - Дурочка

Тракторина Петровна вышла. Потом почти сразу открылась дверь. Сторож с порога, не заходя, высыпал из мешка яблоки на пол. Мелкими круглыми блестящими ядрами заплясали зеленые яблоки по полу, покатились по палате.

Каждый взял по яблоку. Марат откусил, поморщился.

– Кислятина! Выплюньте! – сестрам сказал. – Мы на речку с Ганной пойдем, там в саду сладких вам нарвем!

Ганна послушалась, выбросила яблоко.

Чарли и Булкин набросились на яблоки: Чарли кидал их себе за пазуху, Булкин набивал карманы. Конопушка бегала между ними, яблоки надкусывала одно за другим – чтоб никто не взял.

– Это мое яблочко, – говорила. – И это мое. И это.

Лицо ее кривилось от кислого, а она все надкусывала, остановиться не могла.

Надкусывала и жевала, приговаривая:

– Витамин! Вита-а-амин! Потому и кислый!

Ганна с Маратом подошли к реке, к Ахтубе.

– В воду положи, – показал Марат на простыню, – пусть отмачивается. Мы ее камнем придавим. А сами пойдем купаться. Не бойся – не уплывет.

Марат разделся, стоял в трусах. Ганна разделась донага. Стояла голышом, крестик на груди.

– Ты что? Совсем? Хоть трусы надень, – застеснялся за Ганну Марат.

Ганна смотрела, не понимая, чего он хочет.

– Ну, поплыли, – вздохнул Марат.

Ганна покачала головой: нет.

– Ты плавать не умеешь? – догадался Марат. – Давай я тебя научу.

Поддерживал одной рукой, вел ее вдоль берега.

– Бей ногами! Бей сильнее! Только в воде бей, не брызгайся. Попробуй на спине теперь!

Перевернулась Ганна, Марата ослепило будто: розовые нежные два соска на груди у Ганны, а в низу живота – золотой треугольник жаром горит, золотым раскаленным углем…

Глаз не может отвести.

– Ныряй! – закричал, а голоса нет. – Плыви под водой!

Ганна нырнула с открытыми глазами. Увидела маленьких серебристых рыбок под водой, поплыла за ними. Они веселой серебряной стайкой плыли, с ней играли, серебряными прохладными лицами ее лица касались. Она их поцеловать хотела. Потянулась губами. Засмеялись серебряно, как колокольчики, умчались. Ганна вынырнула. В ушах звенело.

– Ты же просто ас! – кричал Марат. – Ты метров двадцать проплыла. Я думал, утонула! Ты же талант! Я тебя всему научу! Хочешь, читать научу?

Ганна замолотила руками воду, опьянев от счастья и брызг, кивнула: хочу.

Поплыла к нему. Он к ней.

Вдруг змея проплыла между ними. Сверкающей бечевой, словно молния. Высоко, будто вытянув шею, несла она свою голову над водой. Грозно глянула.

Замерли.

– Змея, – выдохнул Марат. – На берег поплыла. Она в воде не кусается…

Ганна стояла замерев. Боялась пошевелиться.

– Чего ты? Поплыли на ту сторону, – предложил Марат. – Там мельница. Может, муки натырим.

Поплыли рядом. Испугалась Ганна, забила руками.

– Не бойся, я рядом. Я с тобой… – сказал Марат.

У мельницы стоял красноармеец с винтовкой. Марат и Ганна за угол забежали. Марат отогнул доску:

– Лезь!

Проползли в щель, оказались будто в другом мире: шум машин, белая пыль. Мерно работали жернова, шумно лилась вода, сыпалось зерно. Белая, как туман, мука висела в воздухе.

– Встань и стой! Пусть мука на тебя садится! – шептал Ганне на ухо Марат. Встал сам, разведя руки в стороны. Показывал Ганне. Ганна встала рядом, подняла руки.

Стояли, покрываясь мукой. Бородатый краснорожий мельник, весь в муке и солнце, их увидел. Красноармеец к нему подошел. Мельник подмигнул Ганне, увел красноармейца подальше.

Выползли на свет божий – Марат и Ганна – белые, все в муке, даже ресницы. Шли осторожно, разведя руки в стороны, чтобы мука не осыпалась.

Ганна облизывала спину Марата. Слизывала муку со спины. Марат ежился, хохотал:

– Это тебе вместо завтрака. Щекотно! Ганна, ты как кошка. Ой, не могу! Давай лучше я тебя!

Повернулся, начал муку с нее слизывать. Ганна смеялась, запрокинув голову: щекотно. Белые ресницы дрожали, с них мука осыпалась.

– Ганна, не смейся! Стой смирно! Не трясись, вся мука осыпется.

Он вылизывал ей спину и вдруг вылизал – родинку. Около самой шеи. Прикоснулся губами к родинке. Погладил завиток волос. Присмирела Ганна, не смеется больше. И спину напрягла, выпрямила.

– Ганна, – глухо сказал Марат. – Я люблю тебя.

Оглянулась беспомощно. Марат понял:

– Ты не дурочка! Ты не дурочка! Ты красивая! Я женюсь на тебе!

Поцеловал ее в белые губы. Обнял Ганну покрепче. Ганна, упершись руками в его грудь, Марата отталкивала. А он все сильнее ее прижимал, лез целоваться: