— Мхатарба, что так давно не были?
Старик ответил не сразу. Перебрался с веранды внутрь помещения, расстелил на полу одеяло, уселся на него и сказал:
— Вот мы и пришли!
— Ну, рассаживайтесь, рассаживайтесь! Воды выпить не хотите ли?
— Это было бы кстати!
Валлабхадас крикнул в глубь дома:
— Эй, мать Раму, принеси-ка кувшин с водой!
Сам он между тем раскрыл дверцы шкафа — золотые и серебряные украшения, разложенные на полках, так и засверкали. У пастухов от этого блеска глаза разгорелись, черные от загара лица зарумянились, даже капельки пота выступили.
— Ну и ну! Батюшки мои! — только и смог вымолвить Бхагья. — Тхакья! Глянь! Блестит-то как!
А у Тхакьи глаза чуть на лоб не полезли:
— Вот это да!
В это время жена хозяина принесла из дому кувшин с водой.
Проведя рукой по седым усам, старый пастух обратился к ней:
— Сунабаи, давно вы с равнины вернулись?
— Да уже два месяца. А вы-то, Мхатарба, волчьего сала принесли?
Прежде чем ответить, старик не торопясь налил себе из кувшина воды в круглую металлическую мисочку. Одной рукой он придерживал тюрбан, другой разом опрокинул содержимое мисочки себе в рот. Еще налил, еще выпил, снова налил. Наконец, утолив жажду, тщательно отер усы и только тогда ответил:
— Да нет, не принес я волчьего сала. Подбили ребята одного волка, да только собаки его всего в клочья изодрали. Если еще один попадется, тогда уж непременно будет вам сало.
Каждый из пастухов осушил по три-четыре мисочки воды. Пришлось матери Раму еще раз принести полный кувшин.
Валлабхадас поудобнее уселся на подушке, спросил:
— Ну что, Мхатарба? Как пастьба нынче?
— А? Хорошая пастьба! В прошлом-то году хворь какая-то напала. Сколько тогда скотины полегло! Не знаю, как и пережили. А нынче ничего!
— Хозяйку что с собой не взяли?
— За овцами осталась смотреть.
— Ну что ж, приступим к делу?
— Как скажешь. Верно, ребята?
Все закивали.
— Мне бы, Старый, пояс… — начал было Бхагья.
— Ладно, ладно! Погоди с поясом. Скажи, шетджи [40] Шетджи или шет — почтительное обращение к купцу, торговцу.
, почем нынче золото?
— Золото? Дешевое — без двух рупий сто.
— Сто? — протянул старик.
Пастухи заволновались.
— Ого! Да что же так дорого?
— Уступи хоть немного!
— Подешевле бы, шетджи!
— Ну, если для вас это дорого, тогда и говорить не о чем.
— Пошли, ребята, вставайте!
Валлабхадас уже привык к такому повороту дела. Он ничуть не загрустил, поудобнее устроился на своей подушке и с улыбкой проговорил:
— Нет — так нет! Мое золото при мне и останется. Может, чего еще надо? А, Мхатарба?
— Ну, что ты, шет? Еще наши деды у твоих дедов золото брали. Ты нам правильную цену назначай!
Валлабхадас позвал своего сына Раму, велел ему принести «Бомбейские новости». Когда тот явился, купец взял у него газету, развернул и ткнул пальцем в какое-то объявление:
— Вот. Глядите! На бомбейском рынке — девяносто семь рупий. А что я за ним ездил, что сюда привез — это все задаром? Попробуйте, сядьте на мое место, а я завтра пойду овец пасти. Мне все равно, какую работу делать.
— Ну, что это ты? — Мхатарба явно был озадачен.
Удивились и остальные: чтобы Валлабхадас да пошел овец пасти? Виданное ли это дело! Опять заговорил Бирья:
— Ну, шетджи! Это для нас дорого. Ты подходящую цену назови!
Хитрец этот Валлабхадас! Сунул Бирье газету под самый нос:
— Вот же! Сам прочти!
Бирья смутился:
— Да мы ведь все неграмотные. По-английски, что ли, написано?
— Нет, на гуджарати.
— Ну, для нас все одно. Мало ли что там напишут…
— Как это «мало ли что»? За ними за всеми правительство смотрит!
Этот довод показался убедительным. Мхатарба обратился к остальным:
— Ну так что же будем делать, ребята? Покупать или нет?
— Ты сам решай.
Старик указал своей палкой на Бхагью:
— Ему, шетджи, серебряный пояс нужен.
— Крученый или плетеный?
— Гладкий мне нужен, — пояснил Бхагья. — Шириной не больше мизинца, в самый раз будет.
Тхакья ткнул его в бок:
— Одурел совсем. В мизинец!..
— А что?
— С большой палец надо!
Остальные были такого же мнения. Тогда и Бхагья согласился:
— Да! С большой палец.
Валлабхадас открыл ларец и достал серебряный брусок. Протянул его старику:
— Поглядите, Мхатарба! Китайское серебро. Беспримесное! Хоть сейчас кольцом вокруг пальца обворачивай!
Старый пастух взял брусок и, держа его обеими руками, согнул. Удовлетворенно покачал головой, протянул Бхагье. Тот тоже надавил — согнул еще больше. Передал Бирье, тот соединил оба конца. У него брусок взял Тхакья, повертел в руках — вышел четырехугольник. Потом принялись распрямлять брусок и вернули ему первоначальную форму.
Читать дальше