Александр Проханов - Губернатор

Комментарии сыпались один за другим. Это был не одиночный выстрел, а сокрушительный залп. Серия залпов. Работала артиллерийская батарея из множества орудий разного калибра. Каждое орудие было пристрелено, знало свою цель. И этой целью был Плотников.

Читая имена блогеров, названия сайтов, Плотников старался вспомнить, кто такая Паола Велеш, которая написала самый главный, самый злой материал. Чем он ее мог обидеть? Где перешел дорогу? Не мог вспомнить. Только чувствовал, как взрывная волна стремительно распространяется, ударяя в стены его дома, расшибая вдребезги его ценности, разрезая связи с самыми дорогими людьми. Сверкающий след промчавшейся лодки был порезом, отсекающим одну часть его жизни от другой.

– Кто такая Паола Велеш? – обморочно спросил он Притченко.

– Да вы ее видели, Иван Митрофанович! Такая смазливая, черненькая, из «Логотипа». Бывает на концертах, вечерах. Ну, всякую там ерунду пишет, светскую хронику! Да и всех остальных вы знаете. «Обозреватель», «Чистые ключи», все Клеевые, Ласковые. Сброд!

– Почему они так? Ведь я им всем помогал, звал на мои пресс-конференции.

– Здесь чувствуется какой-то заговор. Одна рука. Не из губернии, а из Москвы. Не деньги, а приказ. Кто-то вас очень не возлюбил. Боится вашего полета. Хочет вас подстрелить. Это мое мнение, Иван Митрофанович!

– Нет у меня врагов в Москве. Только поддержка. Как же мне теперь быть? – Он слушал гул волны, которая встала из пучины и двигалась к берегу, сокрушая мир, который он строил. В страшных водоворотах гибли любимые начинания, тонули любимые люди. Жена, сын Кирилл, Лера, – их крутило, било одного о другого. Они старались спастись, но их утягивало в ревущую воронку. – Как же мне быть?

Притченко, видя страдание начальника, не умея помочь, говорил торопливо:

– Иван Митрофанович, плюньте на сволочей! Потрещат и умолкнут! И не такое забывают. Это раньше, при Советах, партийное разбирательство, аморальное поведение, понижение в должности. А теперь другие времена, другая мораль. Посмотрите, что себе позволяют артистки эстрады. Снимаются голые и сами выставляют свои лобки в Интернете! Оппозиционных политиков фотографируют скрытой камерой в постели с проститутками, а они от этого еще популярнее. Не расстраивайтесь, Иван Митрофанович. Наши мужские дела. А эту Паолу мы накажем. В нашей губернии такое предательство не проходит. Говорил вам, народ – предатель. Вас, благодетеля своего, предали!

– Вы не понимаете, Владимир Спартакович! Это удар в самое сердце. – Плотников схватился за грудь, где сердце сжалось от боли. – Моя беззащитная больная жена, мой наивный романтический сын, моя ненаглядная Лера! Это я их всех предал! Я, я предатель!

– Ну, хорошо, Иван Митрофанович. Давайте приедем, я позову телекамеру. Вы скажете, что против вас, а значит, и против губернии совершена провокация. Против всех ваших прогрессивных преобразований, против всех жителей губернии. Эта мерзкая фотография – не более чем фотошоп, подделка. А что касается дачи из ливанского кедра и родосского мрамора, то это не дача Плотникова, а построенный Плотниковым на собственные деньги интернат для отсталых детей. Это ваш личный дар, понимаете? Народ это оценит и про снимок забудет. И жене и сыну говорите – провокация, фотошоп!

– Фотошоп! – беспомощно повторял Плотников. – Фотошоп!

Из машины Притченко вызвал корреспондента подконтрольной губернатору телекомпании. Вернувшись в город, в фойе администрации Плотников сделал короткое заявление. Стараясь быть строгим, а местами ироничным, он сообщил о провокации, учиненной противниками преобразований. Посетовал на кустарную работу фотографов, не сумевших скрыть подделку. Сообщил, что построил на свои сбережения и передает в дар детскому интернату красивый дом на берегу озера. Призвал предпринимателей последовать его примеру. И строго пожурил Паолу Велеш.

– Вы хотите причинить беспокойство другим людям, но как бы вы сами не лишились покоя. Вас может замучить совесть, и вы пропадете, исчезнете! – Так Плотников, достойно и точно, отразил удар.

Конец дня Плотников провел в рабочем кабинете и покинул его только под вечер. Было страшно возвращаться домой. Взрывная волна, которую породили тихие круги на воде, должна была докатиться до его богатой, уютной квартиры. Сокрушить стены. Ворваться в гостиную с камином и картиной Поленова в золоченой раме. В кабинет с дубовым столом и бронзовым бюстом Петра Великого. В спальню с образом Богородицы, перед которым молилась жена. Он ожидал увидеть взломанные двери, опрокинутые столы и стулья, осколки и ворохи, которые недавно были дорогими сервизами, нарядными вазами, парадными костюмами. Так выглядели дома и селения, подверженные ударам цунами.