Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

– Одна страна, две системы, – с иронией говорит Оливер.

– Да-да, – соглашается Тамми, – но ударение все больше на «одна страна».

– А ваш брат может уехать?

– Как? – пожимает плечами Тамми. – Родителей я бы еще могла вывезти, а брата – никак.

– Но если он журналист и подвергается преследованиям… я могу поискать хороших адвокатов по таким делам.

– Он, слава богу, не подвергается преследованиям, – говорит Тамми и соскальзывает под воду.

Танцовщица закончила попеременно вращать ягодицами, едва прикрытыми пальмовыми листьями, и под аплодисментыудалилась. Оливер сказал, осушая пятый бокал:

– Все-таки с хорошей жопой может сравниться только хорошая грудь! И это так же верно, как то, что потратить два доллара всегда легче, чем сэкономить один.

Все-таки он был ужасно воспитан: кто же говорит о деньгах за ужином?

– Я люблю экзотику, если вы понимаете, что я подразумеваю под любовью, – продолжил Оливер. – Вот Гавайи – самый экзотический штат. И что прекрасно – местных жителей даже не вырезали.

– Они умерли от оспы, – сказал Гэри, краснея от смущения. – Не уверен, что это так уж прекрасно.

– Ну, по крайней мере, не было злого умысла, – пожал плечами Оливер. – Так что, глядя на гавайских вертихвосток, я чувствую себя колонизатором не больше, чем в «Мулен Руж».

Гэри никогда не был в «Мулен Руж»: для этого надо было добраться до Парижа, а мама всегда говорила, что в Париже очень опасно – увидев Париж, можно и умереть.

– Пока мы вас ждали, – рассказывал Оливер, – мы здесь все изучили. Жалко, не пускают на западную часть – там было святилище местных племен. Хотели посмотреть, но увы.

– Что, религиозный заповедник? – ехидно спросил Гэри, а сам подумал, что это было бы правильно, если бы гавайцам сохранили хоть один клочок земли, закрыв туда вход вездесущим туристам.

– Нет, – ответил Оливер, – военная база. Может, они там и практикуют что-то… эзотерическое… нам проверить не удалось.

– Я не знала, что на Гавайях были военные базы, – сказала Тамми.

– Пёрл-Харбор, – тихо подсказал Гэри.

Когда твоя жена иностранка, твой долг – рассказывать ей об истории ее новой родины. В конце концов, она должна быть готова без запинки ответить на любой вопрос. Как звали отцов-основателей? Сколько их было? Что они основали, как звали мать-основательницу, в каком году она умерла и от чего?

Надо надеяться, что не от оспы.

– О, кстати, вам надо обязательно увидеть японское кладбище! – воскликнул Оливер. – Потрясающе интересно. Правда, Омо?

Омоту кивнула в ответ. На ней было открытое платье с глубоким декольте – едва она потянулась к блюду с таро и жареным поросенком, Гэри заглянул внутрь и так увлекся, что пропустил момент, когда Оливер перешел к рассказу про этнографический поселок.

С другой стороны, две больших черных груди тоже представляют этнографический интерес – чтобы ни говорил на эту тему Фрейд.

– Главный прикол, – продолжал Оливер, – это чувак, который делает из пальмовых листьев всякую фигню. Ну, птичек или там шляпки от солнца. Лезет на пальму, срезает лист, спускается и складывает вот это местное оригами. За несколько долларов, не помню даже за сколько.

– И что в нем прикольного? – спросила Тамми.

– Чувак не местный! Родом из Бруклина. Путешествовал по всему миру и осел здесь. Нашел, так сказать, незанятую нишу. Местные, мол, не любят лазить на пальмы. Боятся. Говорят, очень опасно.

– Ну, уж не опасней, чем преподавать недорослям в Сити-колледже, – с обидой сказал Гэри.

Хотя чего обижаться – он-то уж точно не собирался лезть на пальму.

– На голову может упасть орех, – рассмеялся Оливер, – а когда ты на пальме – куда ты денешься? Не увернешься. Бум – и летишь вниз, вместе с орехом.

Вот так и жизнь, подумал Гэри. Карабкаешься наверх, а потом получаешь по голове. С другой стороны, если остаться у подножья, орех наберет большую скорость и уж точно проломит кумпол – с моим-то везением.

От соседнего столика донесся крик. Гэри обернулся: женщина в вечернем платье и туфлях на шпильках встала и теперь кричала на своего спутника, развалившегося в кресле. После особо громкой тирады мужчина тоже вскочил и заорал в ответ.

– О чем они? – спросила Тамми.

– Не понимаю, – пожал плечами Гэри, – незнакомый язык. Но, кажется, ссорятся.

– По-моему, русский, – сказал Оливер. – Помнишь, у меня была русская гёрлфренд, Лина, четыре года назад? Пару слов от нее выучил. Одно из них я только что услышал.