Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

Оливер улыбается и приветственно машет: мол, наплавалась? Давай уже к нам!

Для сорокалетнего мужчины неплохо выглядит: три фитнеса в неделю дают себя знать. Плюс утренние пробежки, да еще небось какой-нибудь специальный массаж или чем там продлевают молодость те, у кого есть на это деньги? Впрочем, какая разница: хороший любовник, интересный собеседник, что еще нужно? Про фитнес и пробежки она вспомнила только потому, что рядом лежит забавный Гэри – Оливер сказал «одноклассник», а выглядит на все пятьдесят, если не на пятьдесят пять: лысый, полноватый, сухая кожа в желтоватых веснушках – в молодости, может, было мило, а сейчас выглядят как старческие.

А его Тамми красивая, такая, в стиле Люси Лью. Интересно, думает Омоту, ее за глаза называют презрительно «бананом» – мол, желтая снаружи, белая внутри? Надеюсь, ей все равно – мне-то все равно: я давно не реагирую на свист и оскорбительные окрики черных парней, которые видят меня с белыми мужчинами. Не для того я уехала из Нигерии, чтобы кто-то решал за меня, с кем я буду спать.

Как говорится, Америка – свободная страна.

А эта Тамми, кто она, кстати – китаянка? кореянка? Омоту совсем не различает азиатов. Наверно, Тамми тоже раздражает, что для американцев Азия – как одна страна. Первые годы Омоту приходила в ярость, когда кто-нибудь говорил «у вас в Руанде». Нет, понятно, белому американцу трудно отличить игбо от тутси – но можно хотя бы спросить «вы откуда?», запомнить ответ, а потом посмотреть на карту: от Нигерии до Руанды полторы тысячи миль по прямой, а в реальности – все две.

Впрочем, кому нужна география? Все и так знают: в Африке резня, голод, СПИД и женщины с голыми обвисшими грудями. Что-то вроде фильма «Ад каннибалов», который они студентами как-то, укурившись, смотрели в колледже. Для такой Африки рок-звезды собирают деньги на воду, еду и нищих беженцев – хотя куда нужнее были бы новые гранты на обучение в Штатах, типа того, по которому Омоту приехала сюда восемь лет назад. Она считает: пусть те, кто готов работать и учиться, получат нормальное образование – а потом сами решат, что им сделать для отчизны: переводить деньги родным, вывезти всех, кого еще можно, или вернуться спасать свою страну.

Омоту не стала возвращаться – прочитав в газете, что президента Абачу, правившего Нигерией полтора десятилетия, предположительно отравили две индийские проститутки, доставленные в его апартаменты из Дубая, она вновь порадовалась, что теперь не имеет отношения ни к этой власти, ни к этой стране. Просто еще одна афроамериканка, кто там разберет – когда и откуда, может, ее предки здесь уже двести лет?

Но все равно противно, когда Нигерию путают с Руандой или Зимбабве.

Если бы комплексами неполноценности можно было меряться, увидев мой комплекс, сам Кафка закомплексовал бы так, что его комплекс стал бы еще больше, чем можно предположить по третьему тому его собрания сочинений. Стал бы больше, но до моего все равно бы недотянул.

Есть чем гордиться!

Когда мы только стали жить с Тамми, я ненадолго поверил – дня на три, не больше, – что теперь смогу быть уверенным в себе, как Клинт Иствуд или Оливер Уоллес. Но не тут-то было: стоит мне увидеть Тамми с другим мужчиной, я начинаю разрываться между двумя желаниями: немедленно исчезнуть или пристрелить его из кольта 45-го калибра. К счастью, у меня нет ни кольта, ни шапки-невидимки, поэтому мне, чтобы хоть немного утешиться, остается лишь насвистывать мелодию из мюзикла «Читайте кадиш!».

Вот и сейчас Тамми плещется в бассейне с Оливером, а я лежу рядом с Омоту и стараюсь на них не смотреть. А ведь Тамми знает, что я терпеть не могу бассейны! Мало ли какая зараза там плавает? Вода, конечно, дезинфицированная, но я не очень-то верю в эту дезинфекцию.

К тому же я прочитал, что от бактерицидного мыла бактерии только крепнут, выживают, буквально по Дарвину, сильнейшие. Каждый раз теперь вспоминаю, когда мою руки, – и поэтому намыливаю лишний раз. Пусть даже бактерии от этого окрепнут – зато я не подхвачу какую-нибудь дрянь.

Как все евреи, я очень чистоплотен. Да и вообще – я профессионально занимаюсь семиотикой гигиены. Так что в бассейн – без меня. Честно говоря, я рассчитывал на купание в океане, но они нарисовали очень страшные картинки на предостерегающей табличке: я узнал акул, рифы, отливные течения, подводные чудовища и, кажется, цунами. Одна пиктограмма была совсем непонятной: по-моему, она означала, что в открытом море возможна встреча со страховым агентом.