Сергей Солоух - Рассказы о животных

Ну почему? Ну почему?

Откуда-то из-за окна, из самого глубокого, запутанного и бездонного подземелья ночи, из самой вязкой, тошнотворной ваты тьмы зло и внезапно рыкает машина скорой помощи, просясь под шлагбаум третьей городской. Белая машина с красной полосой. Белые беленые стены больничных коридоров с зеленой до пола отбивкой антисептическим кафелем. И совершенно уже белые простыни. Сероватые, голубоватые, шершавые, пупырчатые, как снег на льду реки в субботу, по которому бежит и вьется бесконечная лыжня. От никогда не замерзающего устья Искитимки к давно и намертво в небо и реку вмерзшим быкам нового моста. Впереди широкая и круглая спина отца в стеганой куртке. Спина качается. Скрипит болонья, постукивают лыжи, мелькают палки, дышит снег…

Как он ненавидел мальчиком эти прогулки между ледяными, одноцветными, вернее не имеющим цвета вовсе, перетекающими из одного в другое небом и землей. И как он счастлив, что они были. Редкие, томительные и однообразные. Да, были, были, были, и теперь… теперь только они, они и больше ничего еще способны перевести его на ту, другую сторону ночи. Туда, на свет. Где разум, по большей части, еще справляется, и тело тоже, с необъяснимостью и бесконечностью ужаса и боли.

А к немцам ехать все равно надо было. Акты гнали. Счета-фактуры требовали. Прошла неделя, и Игорь нашел в себе силы. Собрался.

И снова начал с глупости. Поехал как обычно. Через Кутоново, Афонино и Дальние горы. И напоролся на мертвого щенка. Грязный, запущенный, сам на себя махнувший Киселевск, не убираемый никем и сам за собой не подбирающий. Плевок на карте, в центре которого кошку, задавленную ночью, затем упорно раскатывают день за днем неделю, две колесами всех видов и размеров до состояния половичка. Тряпочки для ног. Засаленной бархотки.

Белому, толстенькому, с мерлушковым загривком, густо обсыпанным угольным въедливым гнусом, повезло больше. Удар его отбросил на обочину. На гребень небольшого снежного увала все тем же грифельным ветром, тоскливо и однообразно загрунтованного мертвенной серой мутью. Туда, на серый снег, где колеса не могли щенка достать. Могли люди. Но не захотели. Не стали. И он, большой и толстый, лежал окоченевший на смерзшемся, слежавшемся сугробе. Можно подумать, спал.

Да, можно было бы подумать – спит, если б не угольная патина. Ничем не прерываемый слой сажи, укрывший за неделю равномерно все, что не двигалось. Остановилось. Ограду заметенную, сугробчик и воздуха лишенный шар щенка. С колбасами еще смешных и детских лап.

По офису «КРАБ Рус» гуляли сквозняки и грузчики. Солнечные столбы из распахнутых дверей вываливались прямо в коридор. Внезапно оголенные стены кабинетов стыдливо демонстрировали подтеки разной природы, пятна, выцветшие полосы на офисных обоях и паутину. Очистка помещений завершалась. Но главный бухгалтер, как и обещала, ждала Игоря. В ее угловом, девичьем покое уже не было высоких шкафов с папками и книгами, но стол с бумагами и скромный кубик несгораемого шкафчика на тумбочке, все там, где и всегда, еще давали ощущение убежища. Места, пока что заговоренного от ухарского ветра кругом бушующего бардака.

– Ну что за люди? – в сердцах пожаловалась сухая и бледная, словно из воска сделанная женщина. Она забрала бумаги Игоря, проверила, все аккуратно подколола, сложила в папочку, а затем, вдруг протянув ему чужой какой-то счет, предложила полюбоваться: – Нет, вы скажите, ну где еще такие в наше время находятся?

– Какие?

– Ну такие, что в сумме не выделяют НДС?

Это был счет на бампер для «ссанг-йонга» от какой-то такой ничтожной и малюсенькой конторки, что даже стандартного и вездесущего 1С у них не было. Листочек счета был натурально сделан вручную в ворде или икселе.

– А почему вы-то платите? – удивился в свою очередь Игорь. – У вас разве машины не застрахованы?

– Были, – ядовито заметила фарфоровая женщина. – Но вы же знаете Роберта Бернгардовича…

Она глянула на Игоря затравленно и даже виновато.

– Все у него кругом мошенники и жулики. И потому мы три недели назад разорвали договор на КАСКО со старой страховой, а с новой подписали только позавчера.

«Ах, вот в чем дело, – злорадно подумал Игорь, сразу припомнив Альтмана на корточках перед уродливой машинкой, бормочущего “десятка, если просто подлатать, а под замену – тридцать”, – значит, нашел самого левого левака».

Сумма счета была чуть меньше девяти тысяч.