Сергей Солоух - Рассказы о животных

– В общем вот, знакомьтесь, Игорь Ярославович, владелец собственной турфирмы и заодно пегасовской франшизы, наш бывший инициативный и добросовестный сотрудник Римас Леонасович открывает офисы в городах области. Хотел бы получать от нас услуги передачи данных и междугородной ай-пи-связи. Весьма надеется на скидки. Пойдем навстречу?

Игорь непроизвольно пожал плечами, настолько очевидно было, что в данном случае вопрос решать не ему, менеджеру, а лично генералу. В ответ на это Запотоцкий самодовольно рассмеялся:

– Ну что, дружище Римас, я же говорил тебе, вот и коллега подтверждает, все будет зависеть от объемов. Дашь трафик, продавец забвения и счастья?

Багровый Рузгас вновь начал разрываться пополам, то на Валенка поглядывая исподлобья, то на Запотоцкого, только теперь все делал молча, нелепо мотая большой башкой справа налево и не произнося ни слова. Унижение беглеца и дезертира трудового фронта было полным и достаточным. Лицо Олега Геннадьевича окончательно просияло, и он совсем уже по-дружески сказал:

– Смотри, Леонасович, ты нам каждый месяц загоняешь абонплат, ну, скажем, на пятьсот мег данных и триста минут голоса, со скидкой пятнадцать процентов против стандартного прайса, сделаешь больше – включаем двадцать процентов, а не сделаешь – уж извини. Все наше.

– Триста и двести, – быстро ответил Рузгас.

С этой минуты пошел обычный деловой разговор. Хозяина компании-провайдера услуг связи и совладельца пансионата с видом на море в городе Паланга.

Через полчаса, выходя из кабинета Запотоцкого вместе с литовским гостем и не зная, как вежливо закончить и попрощаться, Игорь спросил:

– Значит, ничего у вас там все в новой стране устроилось, приняла, так сказать.

– Ну как… почему новой? – с каким-то даже недовольством отозвался Рузгас. – Я, знаете, никогда никому здесь не давал себя звать Ромой, тем более Романом Львовичем, хотя мне и намекали, что студентом было бы проще…

– Да я… – начал было Игорь, смутно осознавая, что наступил, сам того и не подозревая, совсем уже куда-то не туда.

– Деда сослали, да, после войны, – игнорируя потуги Валенка что-то смягчить и скрасить, как будто сам с собой разговаривая, Рузгас раздельно продолжал, – но мы всегда знали, кто мы, и что мы, и где наше место. Просто отец вот не дожил, а я сумел… вернулся.

– Хорошо. Хорошо, – сказал Игорь, ловя, как ему показалось, конец этой опасной нити, все ловко завершая, ставя точку, – семья – это отлично. Очень рад за вас.

И тут впервые за все время ненужной, тягостной и долгой встречи большое носорожье лицо Рузгаса осветила неподдельная, искренняя радость. Как будто солнечный лучик пробежал по желтой, металлической оправе его очков:

– О да, тут да… Жена осталась. Не поехала. Гражданство ей не дали, она русская, и мы развелись. Свободен, вы знаете, свободен совершенно, не должен никому и ничего уже семь лет…

Пожали руки у выхода на лестницу.

– Да, думаю, два дня на договор мне хватит, подъезжайте в пятницу подписывать…

И после этого Валенок долго стоял у окна в пустом общем кабинете и смотрел, как во дворе офиса таксист мудрил с толстыми жгутами проводов, спаявших аккумулятор прогретой желтой «волги» и безнадежно задубелого сизого «матиза». Нырял под капот то одной машины, то другой и что-то все время говорил, плел, обещал маленькой, промерзшей совсем уж, казалось, насмерть, девушке.

Игорь глядел во двор и думал, что ничего бы для него не изменилось в жизни, даже если бы и был у него каким-то волшебством и чудом синий, нездешний паспорт на имя Ігара, Ігара Яраслававіча. Потому что он, Игорь, должен. Должен. Отчаянно и безысходно. За то, что было. Было, было и никогда, наверное, уже не будет снова.

Это был, наверное, первый год работы у Запотоцкого. Игоря попросили равно в восемь утра быть у начальника цеха связи шахты «Распадская». Ехать с ночевкой очень не хотелось. Алка только что вылезла из долго послесессионного запоя, тогда еще она проделывала это самостоятельно, через таблетки и пару суток непрерывного стоянья на коленях в сортире или ванной, отпаиванья чаем, молоком и нового стоянья. Она была слабая, никакая, зато Запотоцкий кипел жизненной силой и пенился энергией. Генерал ходил по кабинету и, пальцами пощелкивая, как застоявшийся танцор-испанец, повторял: «Там люди в золоте купаются, по сто вагонов ежемесячно в Находку гонят… Как, говоришь, он вышел на тебя… “РИКТ” надоел?.. Отлично!»