Александр Руджа - Бесконечное лето - Город в заливе

- Как ты...? Как ты мог! Ты... с ней - почему? Ведь все было хорошо, все же было замечательно... и как - и почему?! Ведь ты - ты же обещал! Обещал, что все будет хорошо, всегда! Ты обещал, что вокруг будет бесконечное лето, и счастье, и прекрасные цветы, таких цветов и оттенков, которых я никогда не видела! Ты... ты врал мне!

Я молчал. Нужно было, конечно, что-то сказать, хотя бы попытаться объясниться. Но говорить не хотелось.

Погода испортилась окончательно - налетал ветер, он ерошил алискины волосы, бросал их из стороны в сторону, и казалось, что вокруг ее головы мечется разъяренное рыжее облачко.

- Тебе что, нечего сказать?! Я же тебе верила! Впервые после того, как тогда, в лагере... Сто раз зарекалась - никому, никогда! А тебе поверила... Зря? Получается - зря! Ты... ты сделал мне больнее, чем все они! Чем все, вместе взятые - ты один!

Последние слова она кричала уже мне в лицо - зло и отчаянно.

А Славя-то, видимо, поменяла свое решение насчет "повторить приятный опыт в кармане реальности, о котором никто не узнает". Это после моей авантюры с таблетками, так думаю.

Девушка замерла. Ветер шипел вокруг нее мелкими колючими брызгами, свиваясь в прозрачные хлысты вихрей. Щеки у меня были мокрыми, но то была, скорее всего, просто водяная пыль. Алиса неверящим, раскаленным взглядом уставилась мне в глаза.

- Или... все мимо? Ты... ты ничего не чувствуешь? Совсем ничего?

Я молчал. Она была, конечно, права, это началось уже давно, почти сразу после того, как мы покинули лагерь, усилилось после приезда в Роанапур, а окончательную форму приняло после смерти Мику. Мне было все равно, все чувства выгорели и превратились в хрупкий белый пепел, не дающий огня. Я еще помнил все, что ощущал тогда - искренние радость, счастье, готовность совершать добро - но воспроизвести их уже не мог.

Я перестал чувствовать, перестал отделять плохое от хорошего. И даже сейчас - даже сейчас! - с холодным любопытством исследователя анализировал собственные ощущения. Не пугался происшедшего, не ужасался тому, в кого превратился, а трезво вычислял потенциальную выгоду, которую можно извлечь из нынешней ситуации.

Я медленно кивнул. Слишком много факторов, все подсчитать не получалось.

И все-таки я плохо понимал женщин. Алиса как-то жалобно шмыгнула носом и быстрым жестом вытерла глаза. Ветер мгновенно стих, море успокоилось. Солнце, ощутимо продвинувшись по небу вниз, уже окуналось в море краешком острого пылающего диска.

- Бедный... - прошептала она. - Что ж у тебя за привычка такая - постоянно попадать во всякую гадость? А кто вытаскивать будет, опять я? Всегда я, получается - повезло мне с тобой, страшное дело...

Облака проносились по небу, как линкоры, заходящие в бухту. Солнце рухнуло в море, как идущий ко дну броненосец. Катер снова набрал ход и с мерным рокотом быстро разрезал успокоившиеся волны. Восприятие замедлялось - я внезапно понял, что лежу на палубе, а голова моя - на коленях у Алисы. Я хотел было прикинуть, какую стратегию здесь будет использовать выигрышней всего, но не смог. Сквозь прикрытые веки проникал красный закатный свет. Мне было хорошо, впервые за последние несколько дней.

- Лежи, - шепнул на ухо знакомый голос. Прохладная ладонь опустилась на лоб. - Дорога впереди недолгая, но тебе все равно лучше пока полежать.

В далеком гаснущем небе, медленно, по одной, зажигались звезды.

- На Млечный Путь сворачивай, ездок, других по округу дорог нет, - ответил я. Слова звучали странно, но были верными - я это чувствовал. Как и непонятную тягучую боль и обиду внутри, но и это было нормально - это были человеческие эмоции, и они возвращались. Чувства - именно они, а не чудовищные сверхспособности делают нас людьми.

- Саш? - по-прежнему Алиса была рядом. Лежать у нее на коленях было одно удовольствие. Я наслаждался этими новообретенными ощущениями - а ведь последнее время как-то без них обходился, даже удивительно. - Прочитай мне что-нибудь.

- Стихи? - удивился я. - Да я ведь больше по песням специализируюсь.

- Песни - это те же стихи, только закутанные в мелодию, - туманно пояснила Алиса. - А мне сейчас нужен человек внутри.

Я чуточку повернул голову и взглянул на ее лицо, раскрашенное последними отблесками вечера. Обычная девчонка, где-то добрая и нежная, где-то грубая и дерзкая, красивая - но ведь таких миллионы. Почему же именно от нее - заполошно, неровно - бьется мое сердце? Почему рядом с ней, а не с другими я становлюсь таким, которого не нужно стыдиться? Почему ее огненная ярость и мое равнодушное, ледяное безумие так хорошо уравновешивались, оставляя после себя лишь чистое безмятежное небо?