Поль Фурнель - Маленькие девочки дышат тем же воздухом, что и мы

Резким движением она вырвала кукле правую руку и положила на кровать. Затем вырвала левую. Ноги поддались не сразу; помогая себе зубами, она, в конце концов, вырвала и их и растянула на стеганом одеяле. Зажала голову куклы у себя между ног, засунула пальцы в дырки от вырванных рук и потянула. Тело отделилось от головы.

Малина положила его на живот между ногами и руками. Она встала на колени на кровати и взяла в руки кукольную голову.

— Какой несчастный случай! — сказала она ей как можно ласковее. Затем она вырвала прядь за прядью и аккуратно разложила, локон к локону, кукольные волосы.

Современная кукла смотрела на нее своими большими нежно-голубыми глазами; ее череп, испещренный черными дырочками, был похож на дуршлаг.

Малина приставила к гладким глазным яблокам большой и указательный пальцы правой руки и сильно надавила. Глаза провалились внутрь.

Девочка вытащила пальцы и долго смотрела на пустые глазницы. Затем поднесла голову к уху и потрясла. Крепления, удерживающие глаза задребезжали в черепе. Она встала и тут же, со всего размаху, швырнула голову. Та ударилась об угол письменного стола и разбилась, как копилка.

С невозмутимым видом Малина собрала все кусочки и отнесла их к уже разложенным на кровати частям.

Она села на корточки, обхватила лицо руками. Провела ладонями по щекам и уголкам губ. И, вроде бы, улыбнулась.

Какое-то время спустя она поднялась и достала из пенала красный фломастер. Скрупулезно пронумеровала с внутренней стороны куски разбитой головы, начиная с самых больших и заканчивая самыми маленькими осколками.

Разложив их по порядку на краю кровати.

В шкафу маминой комнаты выбрала большую белую тряпку, расстелила ее на стекле своего туалетного столика и тщательно разгладила складки. Сверху к подвижному овальному зеркалу туго привинтила лампу — как в операционной. Включила. Круг желтого света упал строго на середину тряпки.

К Малине вернулась ее загадочная улыбка: напевая мелодию без слов, она направилась в ванную. Закатав рукава, намылила ладони и запястья, почистила ногти и натянула розовые резиновые перчатки, которые надевала ее мать для мытья посуды и большой стирки. Достала из ящика бельевого шкафа платок, приложила его ко рту и к носу, концы завязала на затылке.

Сложенная вдвое ткань заглушала песенку, которую она напевала.

Комната погрузилась в сумерки, отчего световое пятно операционной лампы казалось еще ярче. Малина закрыла дверь, толкнув ее плечом, чтобы не запачкать руки, и принялась за работу.

Она открыла коробку из нержавеющей стали, в каких медсестры стерилизуют хирургические инструменты, и вытащила из нее другую коробку, маленькую и круглую, которую ей подарила мама — во времена, когда в школах еще писали на грифельных досках, в ней хранилась губка. Выдавила немного густой массы из синего тюбика. Добавила такую же порцию из желтого с надписью «Фиксаж» и перемешала состав пластмассовой ложечкой, которой ели мороженное из стаканчика.

Когда смесь стала однородной, Малина разложила на тряпке все пронумерованные куски и приступила к операции.

Перед тем, как выполнить то или иное действие, она вполголоса называла его:

— Склеивание №1. Склеивание №2, 3, 4. Просушка. Склеивание №5, 6, 7...

Нумерация была произведена скрупулезно, и различные куски головы соединялись вместе как части элементарной мозаики.

После пятнадцатиминутного хирургического вмешательства оставалось только вставить треугольный осколок на макушке. Малина протолкнула внутрь глаза с креплениями, — мама не раз делала то же самое с ливером и зобом выпотрошенной курицы, — затем аккуратно приставила и приклеила пластмассовый треугольник. После чего положила восстановленную голову на тряпку. Лицо куклы предстало целым и почти невредимым, несмотря на пустые глазницы. Оставалось лишь несколько зловещих зигзагообразных шрамов от проступившего на поверхность клея.

Малина развязала платок, потрясла головой, положила локти на туалетный столик, обхватила голову руками и стала с удовлетворением рассматривать результат проделанной работы. От повязки на носу и щеках остался красный след. Чтобы быть уверенной в действенности еще не просохшего клея, она подождала полчаса, то и дело поглядывая на будильник, потом снова принялась за работу и полностью восстановила куклу. Она приклеила ноги и руки, затем приставила к туловищу голову. Современная кукла, несмотря на шрамы, обрела прежний вид. Язык, правда, был утерян безвозвратно.