Геннадий Прашкевич - Иванов-48

„Это нашего покойного шамана кости, они что предвещают — страсть!“

Один старичок сказал: „Скоро на челноках поплывете, новый народ встретите“.

„Хэ! — сказали. — Мы с топорами, на челноках. Какой новый народ? Не боимся!“

„Против нового народа ничего острого не направляйте, — несогласно покивал юкагирам старичок. — Конца не будет новому народу, так много. С заката идут. Сердитые идут. У рта мохнатые идут. Ничего острого не направляйте, не то свои пепелища, обнюхивая, ходить будете“.

Один человек с сыном пошел.

Видят, ураса стоит — до самой верхушки сделана из дерева.

За кочкой залегли. Новый человек из дому вышел. Мочась, стоял. Бородатый стоял, ана-пугалба, у рта мохнатый. Сын шепнул: „Я выстрелю“. Отец еле остановил. Упомянутый человек в дом вошел, другой вышел. Мочась, стоял. Сын шепнул: „Я выстрелю“. На этот раз отец не успел остановить. Из деревянной урасы сразу много народу выбежало: „Откуда пришедшая стрела?“.

Стали искать. Схватили.

„Какие вы люди?“

„Мы юкагиры“.

„Много вас?“

„Нас много“.

Стали вином поить, курить дали.

„Вот как вам хорошо! — сказали. — Завтра всем стойбищем приходите, еще дадим“.

Старик вернулся на стойбище. Спросили: „Откуда веселый?“ — „Хэ! — сказал. — Мы новых людей встретили. Нас особой водой поили, курить табаку давали“.

Утром все пошли. Русские вином поили, всех уронило вино.

Потом чаем напоили, — вкусно. Потом табаку давали, — еще вкусней.

„Наша еда, — сказали, — вся такая вкусная. — Вас теперь так кормить будем“.

Согласно кивали. Нравилось.

Русские спросили: „Нам сдадитесь?“

Ответили: „Сдадимся“.

„Нам ясак давать будете?“

Ответили: „Будем…“»

Куда сегодня направим мы ярость масс?

Пять дней.

Потом еще три.

Гражданин Сергеевич особого нетерпения не проявлял.

Он больше молчал, часами смотрел в окно, будто видел на улице что-то новое. Ни о чем не спрашивал, вопросов не поощрял.

А Иванов читал.

Слепухина читал и Шорника.

Ковальчука читал и Леонтия Казина.

Бывшего военного прокурора Шаргунова читал и мрачного Мизурина — фольклориста.

Бывший прокурор, кстати, писал просто, прямо как Жюль Верн.

«Летом 1934 года Главным управлением Северного морского пути была отправлена группа зимовщиков на остров Врангеля. Так оказалось, что новый начальник зимовки с самых первых дней появления на острове начал активно воскрешать нравы капиталистических торгашей по отношению к имеющемуся местному населению…»

Нет, не похоже, чтобы в голову Вениамина Александровича Шаргунова могла прийти мысль о решительном переименовании немецко-австрийских городов в поселки городского типа. Да и бык Громобой у Шаргунова скорее бы статью схлопотал, чем пошел под переименование.

А Леонтий Казин?

А какие тут дивные весны! А какие тут звонкие сосны! Тихо кедры мохнатые дремлют, Разбежались цветы по увалам. Поглядишь и поверишь: на землю Словно радуга с неба упала. А какая тайга вековая! А какие тут горные цепи! А какие — от края до края — Медуницей пропахшие степи! Воздух чище воды родниковой, Только выйдешь в просторы — и сразу Пьешь и пьешь его жадно, готовый Пить еще и еще, до отказа…

Нумерованные листы с заметками начали обретать систему.

Доказательства налицо, невооруженным глазом видно, что никто из предложенных Иванову авторов не мог являться автором рукописи о селе Жулябине. И дело тут не в таланте. Автор книжки «Идут эшелоны» тоже не мог претендовать на авторство рукописи. Книжки о герое-машинисте Лунине («Говна-то!») рядом с изучаемой рукописью будто бы не существовало. Не проглядывалось никакой связи между машинистом Луниным и председателем сельхозячейки Яблоковым, бывшим Подъовцыным. Как ни вчитывайся, как ни поворачивай текст, не мог это написать один и тот же человек. Книжка о Лунине, это прежде всего напор, это понимание исторического момента, трудовой героизм. «Выкатывался мощный паровоз, ревел, пуская пары, пугал лося, выбежавшего из лесу». А рукопись о председателе сельхозячейки Яблокове — сплошное ожидание, ну, как там ляжет наша мечта? «Не только пшеницу и овес станем выращивать, это само собой, а еще рис китайский, плотный, какой иногда с промбазы привозят».