— Ну, чем порадуешь? — спросил он.
— Виктор Сергеевич, мы перехватили всех гонцов Бархатова. Материал заблокирован. Газеты, которые должны были опубликовать компромат, сейчас заново верстают полосы. Правда, есть и плохие новости.
— Какие?
— Мы не сумели перехватить оригинал документов. По нашей информации он попал к некоему Лебедеву из «Вечерней зари». Сейчас его усиленно разыскивают мои люди.
— Найди его! Во что бы то ни стало! Понял?!
— Не волнуйтесь, Виктор Сергеевич, мы все сделаем.
— Когда найдете Лебедева, выясните, передавал ли он кому–нибудь документы. А потом уберите. Только аккуратно.
***
Дмитриев не находил себе места. Прошел уже целый день с тех пор, как он вручил Володьке все документы, хранившиеся в папке, и стажер, хотя, почему стажер, уже полноправный корреспондент ЛТН, работал над ними, не покладая рук. Через четыре дня он должен будет выйти в эфир с убойным материалом и оборвать политическую карьеру губернатора на самой вершине. А такие вещи в их среде не прощались. Кремль забудет про наивного мальчишку на следующий день, а вот Виктор Сергеевич будет помнить всю свою жизнь и не успокоится, пока не отомстит. А что такое месть чиновника, потерявшего в один день абсолютно все, Алексей боялся даже себе представить…
Телефонный звонок прозвучал, как гром среди ясного неба. Схватив трубку, Дмитриев услышал абсолютно незнакомый голос:
— Это Алексей с ЛТН, верно?
— Да, это я.
— Так вот, Алексей. Я хочу уберечь вас от опрометчивых шагов. Либо вы передаете мне папку с документами, либо с вами случится несчастье.
— Не понимаю, о каких документах идет речь? — с дрожью в голосе произнес Дмитриев.
— Все ты знаешь. Рекомендую войти сейчас в интернет. У тебя ведь есть такая возможность?
— Есть.
— Вот и прекрасно. Загляни на сайт «Вечерней зари» и посмотри, что случилось с Лебедевым. Мне бы не хотелось, чтоб тебя постигла та же печальная участь.
— Что вы с ним сделали? — закричал Алексей.
Но незнакомец уже положил трубку.
Отбросив от себя телефон, Дмитриев тут же вошел в интернет. Сайт «Вечерней зари» он нашел довольно быстро. На главной странице крупными буквами было написано следующее: «Сегодня в автомобильной катастрофе погиб один из наших лучших корреспондентов Дмитрий Лебедев. Это невосполнимая утрата для всего творческого коллектива и…»
Алексей не стал читать дальше. Он медленно сполз со стула и сжал кулаки. «Суки! — закричал он. — Какие же вы суки! За что? За какие–то паршивые бумажки»…
Как легко они вышли на него, как легко узнали телефон. Теперь он станет козлом отпущения, ведь Димка передал компромат именно ему. Они даже не станут разбираться. Просто убьют и все. Им это ничего не стоит. «Боже! — подумал Алексей. — Куда я влез! Почему я не уничтожил эту проклятую папку! Сколько людей еще погибнет из–за нее…»
Что же делать? Спрятаться? Бежать? Это только кажется, что Москва — огромный город, на самом деле найти здесь человека не составляет труда. Это Дмитриев, как журналист с солидным опытом работы, знал наверняка. А может, передать им эту чертову папку? Но что это изменит? Материал все равно выйдет в эфир. Это лишь способ потянуть время, хотя какой в этом смысл? Что решат лишние дни или часы? По сути ничего. Его все равно найдут, если захотят. А они непременно захотят. Люди губернатора теперь не оставят его в покое…
Минуточку…. А откуда они узнали его телефон, как выяснили, что в доме есть интернет? Лебедев? Нет, он этого не знал. Тогда кто? Неужели на ЛТН завелся предатель…
***
Соловьев никак не мог избавиться от щемящего чувства одиночества. Зловещая тоска преследовала его буквально по пятам. Возможно, виной тому стало предательство отца Димитрия, возможно, нелепая ссора с Дашкой и ее бегство к Красницкому, а скорее всего, и то и другое вместе. Попытка с головой погрузиться в работу не дала никакого результата, и даже острый материал, который принес ему Алексей, не смог вернуть Соловьева к жизни. Он на автомате пролистал папку, затем сходил к Ладыгину, затем сделал что–то еще. Какая разница, что именно? В этом все равно не было никакого смысла. Ну выдаст ЛТН сегодня выпуск новостей, а затем еще и еще… Дело, поставленное на поток. Бездушный конвейер, перемалывающий одних людей и возносящий на вершину других. Какая справедливость? Какая правда? Какая там четвертая власть? Боже мой! Они с коллегами, словно волы, тянут груз, который кладут в повозку их хозяева. У них нет своих мыслей, желаний и воли. Их используют только для того, чтобы тащить телегу. А не будет их — так им без труда найдут замену, и бездушный конвейер заработает вновь.
Читать дальше