Александр Андрианов - Четвертая власть

Она рассказывала ему о своих подружках, о том, как они гуляли и пели песни. Как она сдавала какие–то экзамены. Как брат поймал ей этим летом огромного краба… Господи, о чем она говорила! А он не слушал! Он думал только о том, как она выглядит без одежды. Как принимает душ по утрам, как обнаженная стоит перед огромным зеркалом и расчесывает волосы … Соловьев ненавидел себя в этот момент. Презирал. Он готов был провалиться сквозь землю от бесстыдства своих мыслей, но он не мог побороть их. Хотел, пытался. Но не мог… Как она была хороша! Этот ангел с пластмассовыми бусами и самодельными фенечками! Этот наивный ребенок с огромными синими глазами. Как прекрасны были ее слова. Как очаровательны были ее мечты, как неприхотливы желания…

Соловьев едва удержался от радостного крика, когда на прощание Оксана оставила ему номер телефона и сказала, что будет ждать звонка… Она будет ждать его… Никто не будет, а эта крохотная девочка, которая доверилась ему, взрослому человеку, будет. Почему, Господи? Почему она? Почему не блядь с грязного квартала, не портовая шлюха, не потасканная лимита, а этот ангел во плоти? Разве он заслужил ее? Разве он стоит хотя бы ее мизинца! Нет, нет и нет! Но черт возьми, как же он хочет обладать ею, как же ему хочется вкусить ее сока, как хочется прижаться к ней и держать за руку…

«Кто же может быть предателем у них в компании? Кто?» — мучительно размышлял Алексей. За годы работы на ЛТН он сталкивался со многими вещами. Его пытались подсидеть, подставить, выставить круглым идиотом, но чтобы предать? Нет, такого не было никогда. Существовал негласный закон журналистики, свято почитаемый любым человеком, оказавшимся на телевидении. Здесь не сдавали своих, потому что сделавший это тут же становился вне закона. Его вышвырнут с позором и никогда не примут на другой канал. Он может распрощаться с журналистикой навсегда, поставить крест на карьере. Предательство считалось самым страшным грехом. Готовя сенсационные сюжеты и материалы, люди часто шли на нарушение закона, общались с настоящими бандитами и ходили по тонкому льду. Любое предательство могло стоить им жизни, и с этим не шутили. Даже самый гнусный и мерзкий тип никогда не сдал бы коллегу, и Алексей не понимал, кто в их компании мог решиться на такой безумный шаг.

Кто знал номер его телефона? Да практически все. Кто бывал у него дома и знал, что у него есть интернет? Да большинство ребят с ЛТН. Кого он только не приглашал сюда с тех пор, как устроился на работу. Проще было назвать людей, которые не могли ни о чем догадываться. А может, и нет никакого предателя? Может, они просто случайно произнесли эту фразу насчет интернета, а он наивно купился? Нет… слишком уверенным был голос. Он все знал заранее. Такие люди не делают и не говорят ничего просто так. Впрочем, что даст имя предателя? Разве это поможет? Спасет от нависшей угрозы? Минуточку… а почему бы не попросить защиты у Кремля? Ведь им нужен этот сюжет, чтобы свалить губернатора! Точно! Как же я раньше об этом не подумал! Вот оно спасение!»

Алексей схватил трубку и стал набирать номер Соловьева.

— Привет, Михалыч, — закричал он. — Слушай, нужна твоя помощь.

— Что стряслось?

— Люди губернатора вышли на меня. Они убрали Лебедева, который передал мне папку и говорят, что то же самое случится со мной!

— Черт!

— Позвони Ладыгину. Пусть он переговорит с кем надо в Кремле. Скажет, что нам мешают нормально работать, ну и все такое прочее. Пусть пошевеливается, пока нас всех здесь на тот свет не отправили!

— Все понял, Леша, не паникуй. Я как раз еду в Останкино и на месте разберусь. Хочешь, направлю к тебе ребят из службы безопасности?

— Нет, это лишнее, я сейчас уйду из дома.

— Ладно. Но будь аккуратнее. Как только приеду, сразу же займусь этим вопросом.

Ну вот, словно от сердца отлегло… Только бы они там не рассусоливали! Только бы оперативно все решили! Нужно срочно предупредить Володьку. Всеми правдами и неправдами огородить его от этого убийственного материала. Это сейчас Кремль будет добрым и ласковым, а когда добьется своей цели, мигом забудет и про ЛТН, и про всех его сотрудников. Как же убедить этого настырного мальчишку? Как же выбить из его дурной головы эту детскую спесь и упертость?

Алексей договорился встретиться с Володькой возле пруда, рядом с останкинским телецентром. Бывший стажер не хотел уезжать далеко от работы: он вовсю корпел над материалом для субботней программы и с головой погрузился в дела. Володька не думал сейчас ни о чем, кроме своего грядущего триумфа, и это Дмитриев заметил сразу, как только пожал ему руку и посмотрел в глаза. Он понял, что уговаривать этого мальчишку — занятие бесполезное. Володька был весь в себе. Он даже не слушал своего наставника, ради которого в общем–то и устроился на ЛТН и который был для него примером. Он думал, что взлетел так высоко, что встал с ним на одну лестницу. А после субботнего выпуска, кто знает, возможно, окажется даже выше. И это за неполных два месяца работы. Да кто бы осмелился хотя бы мечтать о таком?