Эдуард Лимонов - Книга мертвых-3. Кладбища

Как видим, он лихорадочно сгребает дипломы и научные звания. Ходит в эти годы, я полагаю, в худых ботинках и плохо одетый. Женится на русской женщине по имени Нина, тут же вспомнился Исаак Бабель с его бессмертным «В те годы я был молод и силен и мог провести ночь с русской женщиной, и русская женщина оставалась мной довольна». Забегая вперед, можно констатировать, что БАБ был женат три раза и всякий раз на русских женщинах, и каждая родила по двое детей (итого — шестеро). И все они, по крайней мере две последние жены, оттяпали у него солидные горы денег. Вторая жена, Галина, от 165 до 220 миллионов фунтов стерлингов. Дорогая Галина, вряд ли она стоила этих денег, да за такие деньги можно было иметь двести Галин и три тысячи Нин. Русские женщины были его слабостью, кто–то сомневается?

Еще одна пикантная подробность. В 80‑е годы БАБ сотрудничал с «Савраской», с газетой «Советская Россия», где я сотрудничал чуть позже — в 1991, 1992 и 1993 годах. То есть БАБ был некоторое время красно–коричневым. Ну а что, Егор Гайдар начинал как заведующий отделом в журнале «Коммунист».

Но возвратимся к русским женщинам. Один мой старинный приятель, фотограф, промышлявший на жизнь тем, что поставлял моделей богатым мужчинам (я не несу за него ответственности, я не его папа, этот человек выбрал свою жизнь сам), как–то рассказал мне историю и печальную, и ерническую, и плутовскую. Судите сами.

Лето. Каникулы. Все разъехались из Москвы. Богачи на отдыхе в заграницах. Моделей тоже кот наплакал. Поступает заказ на двух девок. А у него нет двух. Есть одна. Речь идет о том, чтобы скрасить вечер в ресторане двум сверхбогатым русским. Мой приятель посылает в ресторан имеющуюся у него свободную девку, а также свою подружку, слегка беременную красотку.

И все. Красотка, пусть и слегка беременная, исчезает. Мой приятель едет к ее родителям. «Где?! Где ваша дочь?!»

«Мы не знаем», — блеют испуганные родители.

Через несколько месяцев с виноватым ликом появляется его подружка, грохается на колени, просит ее простить и рассказывает, что в ресторане девушки присоединились к двум олигархам, одним из которых оказался Березовский. Не в силах устоять перед умом, шармом и натиском «лысого карлика», как она его называет, подружка отдается похотливому карлику «с потными горячими руками». Делает аборт и несколько месяцев живет в квартире, которую для нее сняли люди «карлика». Некоторое время все прекрасно, он приезжает каждый вечер и дает денег на покупки. Потом приезжает реже. Экс–подружка плачет, и вот, она вернулась к своему приятелю.

Дальше ни вам, ни мне неинтересно. Но какова история! Как она правдива и типична для своего времени. Мое мнение такое, что деньги в этой истории не основная движущая сила. Основное: лысый похотливый, умный и властный мужчина, вырывающий вдруг девушку из контекста ее жизни и помещающий ее без всяких церемоний в другой контекст — содержанки, куска плоти, беззастенчиво используемой для наслаждения.

Девушки, между прочим, любят быть подавленными. Если не все, то очень многие…

Но все по порядку, все по порядку, давайте подхватим повествование там, где он женился на русской Нине, ходил в стоптанных башмаках и у него появились первые двое детей: Елизавета и Екатерина.

В девяносто каком–то году Национал–большевистская партия и я, ее председатель, проводили пикет у аптеки № 1 на Никольской улице, известное центровое место сбора наркоманов. Здесь они отовариваются и друг у друга, и у аптеки. Лозунги, принесенные нами, красноречивы. Мы требуем посадить Лизу Березовскую за решетку. Ее тогда задержали за наркотики в одном из ресторанов, но отпустили.

Еще одна сцена, связанная с Березовским. Нацболы со мной во главе, демонстрируем у его офиса у здания «ЛогоВАЗа» в Москве. Нас довольно много, может, пара сотен. На нас выходят посмотреть мрачные крупные охранники в черных костюмах, белых рубашках и галстуках. Стоят, переговариваются, наблюдают издали, к нам не подходят. Я уже не помню конкретной причины, по которой мы тогда окрысились на Березовского. Была какая–то, я уверен, мы зазря никого не задевали. Помню, что уходим с нашим фирменным скандированием угрожающего: «Мы сюда еще вернемся! Мы сюда еще вернемся!»

Я вернулся, через несколько лет в здании проходила выставка старой живописи, маслом. Помню, что все было очень торжественно и богато. У меня там состоялась встреча, по–моему, с известным банкиром. Вот кто это был, еле помню, да если бы и помнил, не сказал бы. Зачем? У меня и сегодня непростые отношения с властью, зачем же человека подставлять.