Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Филипп вышел. Шаповалов не без труда добрался до дивана и повалился на него.

Шаронов закончил очередной эпизод сценария и вышел из каюты. На палубе он нашел стул, сел и стал смотреть на безбрежное море. Неподалеку он заметил стайку дельфинов, которая плыла параллельным курсом. Их похожие на торпеда тела выпрыгивали из воды и тут же снова погружались в изумрудную поверхность.

До чего же грациозные животные, они созданы, как еще одна попытка творца приблизить свои создания к совершенству. Но не более того. Лишь человек совершенен, но он совершенен как конечный продукт, он же все еще пребывает на первоначальной, самой дикой стадии своего развития. И нет признаков на то, что он движется в заданном направлении. Вот и его, Шаронова, судьба ярко доказывает правоту этого тезиса. Столько лет он шел по пути, соблазнил по дороге многих других, а сейчас почти в одно мгновение это перестало его интересовать. Значит, прожитые годы оказались бесполезными.

Мысли Шаронова ненадолго перенеслись к жене. То, что еще совсем недавно ему казалось невероятным, за гранью возможного, случилось, он чувствует, как наступило между ними охлаждение. Она не может простить ему отступничество. Но разве это отступничество, он не виноват, что снова вернулся к тому, с чего когда-то начал. Ему все сильней хочется заняться творчеством. У него созрел замысел фильма, это может стать картиной века. Он ощущает, что ему по плечу создать подобный сценарий. Это будет рассказ о нем самом, о проделанной им сложной духовной работе. О заблуждениях и ошибках, о редких прозрениях, о любви к Богу через любовь к земной женщине. Он просто обязан передать свой внутренний опыт другим. И даже не для предостережения, в это как раз он совсем не верит, а для того, чтобы люди сумели бы оценить еще один жизненный маршрут и сверить со своим.

Как хочется, чтобы поскорее завершилось бы это вязкое путешествие. Если бы не сын, он бы бросился прямо сейчас в волны и поплыл к ближайшему берегу. Тем более, ничем не рискует, в случае чего дельфины спасут. Странный выбирает Шаповалов маршрут для своего круиза, они все время курсируют вдали земли. В какой-то момент даже возникает чувство, что кроме воды ничего нет. Почему он так неохотно входит в порты? Словно бы чего-то боится.

Но больше размышлять о владельце яхты Шаронову не хотелось. Мысль снова перенеслась к замыслу фильма. А был ли его уход из кино в совсем другой мир именно походом за столь недостающим опытом? А сейчас обогащенный новым сознанием он возвращается на прежнюю стезю, но уже во многом другим человеком. Раньше он был просто талантливым сценаристом. Профессионалов его уровня немного, но они есть. А сейчас он готов вернуться в профессию совсем с другим багажом, с совершенно новым мировоззрением. Нет, эти годы были не напрасны, он многим обогатился, хотя и не стал тем, кем намеревался стать первоначально. Еще вчера, даже пару часов назад это его беспокоило, даже не пугало, а сейчас радует. Как все быстро в мире, в человеке может кардинально перемениться. Ни одну точку зрения, ни одну позицию или стезю нельзя считать устоявшейся. Теперь он это понимает как никогда ясно. Для истинно творческого человека не может быть никаких границ, ничего данного навеки вечные. Только люди с ограниченным мышлением могут полагать, что вышли на магистральный путь, который ведет к конечному и абсолютному. А на самом деле, это всего лишь духовная лень, стремление не познать истину, а успокоиться, найти под ногами твердое дно жизни. Нельзя, нельзя ни на чем останавливаться, лучше идти по бесконечному кругу, чем причалить на вечную стоянку к какой-то пристани, какой бы привлекательной она не казалась. Вот эту мысль он и должен передать в новой картине, в картине о вечном круге человеческого поиска.

Если так рассудить, то мы все давно уже остановились, отказались от поиска, довольствуемся тем, что уже нашли. И в самом деле, чего желать? Мы сыты, одеты, пребываем в тепле, нас развлекают всеми возможными и невозможными способами. Никогда цивилизация не находилась в такой степени благополучия. Но это глубокая ошибка, одно из самых порочных заблуждений человека, нас всех поджидает невиданный по силе кризис. Мы закостенели в развитии, обросли жиром, как откармливаемый для рождественского стола гусь. И пока еще не поздно нужно бить во все колокола, пробуждать прочно застывшее, словно желе, сознание. А лучше искусства, лучше кино для этих целей не придумано. Теперь он понимает, что то, как он пытался действовать, было крайне неэффективно, за все эти годы удалось привлечь всего несколько десятков последователей Что они способны сделать, что изменить? Их голос никто не слышит и никогда не услышит. А вот фильм совсем другое, его могут посмотреть миллионы. И даже миллиарды. Разумеется, лишь в случае, если он будет подлинным шедевром.