Катя Ткаченко - Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]

Это был человек в кресле–каталке, которую катил другой — помоложе и повыше. Они улыбались и разговаривали о чем–то на местном наречии, громко и весело, и в любой другой раз я только порадовался бы за того, кто сидит сейчас в кресле–каталке, но столь полон жизненных сил, если бы не одно.

Этот человек был похож на меня.

Он был очень похож на меня.

Я бы даже сказал, что это был я.

Он был так же одет и на нем были такие же очки.

У него было мое лицо.

И он был примерно моих лет.

И мне стало страшно.

Кровь прилила к голове, я почувствовал, что ноги меня не держат, но у меня не было сил садится за столики заказывать себя сангрию.

Мне надо было бежать прочь с Рамблы, пересечь ее, исчезнуть, раствориться в ближайших маленьких улочках — чтобы напрочь, навсегда, выжечь из себя, забыть этого человека в кресле–каталке, мою тень, хотя — вполне возможно — что на самом деле все было совсем по другому, и это именно я был его тенью, а не он моей, но нам надо было разойтись по разным мирам и продолжать каждому жить своей жизнью.

И я дошел до ближайшего перехода, ведущего налево, пересек проезжую часть улицы, затем вновь повернул налево и быстро, так быстро, как только мог — несмотря на то, что ноги еле тащились по жаркой барселонской брусчатке — начал петлять мимо каких–то домов, четко зная одно: надо исчезнуть, убежать, раствориться, оставить того себя там и больше никогда не встречаться, потому что такие встречи не бывают просто так, если миры перекрещиваются, то это значит одно — тебе подают знак и ты должен его прочитать, а этот знак означал одно, он предвещал мне мое собственное будущее и оно не казалось безмятежным и безоблачным.

Я вышел на очередную улочку и почувствовал, что дальше идти не могу. Мне надо было где–то действительно пересидеть и передохнуть, отдохнуть, чтобы не сдохнуть, я миновал маленькую желтую машинку, припаркованную чуть ли не прямо у входа в заведение, которое именовалось «Jamaica Coffee Shop», «Кофейный магазин Ямайка», я поднял голову повыше и увидел еще одну надпись, на табличке, с адресом улицы — Портоферисса, дом22, маленькая желтая машинка, странно стоящая чуть ли не у самых дверей, за которыми темнота и прохлада и так маняще пахнет кофе, что я на мгновение забыл и про страхи, и про не выпитую и даже не заказанную сангрию, я зашел в эти двери и отправился к стойке, за которой уже сидело несколько человек, таких же безмятежных и говорливых, как обитатели так спешно покинутой мною Рамблы, до которой идти отсюда было минут десять, не больше, вот только навряд ли я сейчас нашел бы прямую дорогу.

Я заказал кофе пышнотелой мулатке, выписанной сюда, скорее всего, прямо с Ямайки, заказал простой эспрессо, но сорта «коста–рика» который всегда мне нравился своей обнаженной горчинкой, и она, медленно и неторопливо направилась к кофеварочной машине, а я, положив пакет с покупкой рядом с собой на пустующий высокий табурет, закурил и начал тупо смотреть на то, как дрожат мои руки после внезапно нахлынувшего страха.

Голова была пуста, мне хотелось одного — перевести дух, выпить кофе, добраться до электрички и отбыть в сторону побережья, а уже там. успокоившись после двухчасовой дороги и полностью придя в себя, можно было найти почту и отправить купленный подарок, но вначале надо было выпить кофе, который уже стоял передо мной, маленькая чашечка, заполненная наполовину, обжигающая, обнаженная горчинка, я давно уже не позволяю себе пить кофе такой крепости, но эта чашка кофе на улице Портоферисса показалась мне самой вкусной в моей жизни, я не спешил допивать ее, хотя мог бы сделать это в один глоток, я закурил еще одну сигарету, еще прихлебнул из чашечки этой густого и крепкого, сразу же горячащего кровь напитка, задержал его во рту и лишь потом позволил плавно пройти через горло в пищевод и почувствовать эту крепость уже желудком, голова прояснела, страх отошел совсем, миры, пересекшиеся на какое–то мгновение, вновь стали независимыми и я решил, что мне просто показалось все это от жары — ведь, несмотря на дымку на небе, солнце все равно припекало очень сильно, а я был без головного убора, в чем, скорее всего, и была моя ошибка.

Я допил кофе, повертел в руках выданной мулаткой чек и отчего–то сунул его в бумажник, где лежали оставшиеся песеты, немного долларов и кредитная карточка, а так же несколько чьих–то визиток, которые я забыл выложить перед отлетом в Испанию.