Андрей Матвеев - Полуденные песни тритонов[книга меморуингов]

Из четверых согласилась одна.

Дописанная книга отправилась к издателю, который меня на тот момент совсем не любил.

И называлась она уже так, как это вынесено на титул:

«РЕМОНТ ЧЕЛОВЕКОВ».

Это не я, между прочим, придумал, так мне подсказали — мол, это круче, чем твои «Иллюзии любви и смерти».

И я согласился.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, КРУЧЕ!

Но издатель то ли унюхал что, то ли просто у него как не было, так и нет того куража, который позволяет издавать действительно стоящие книги, но мне позвонил редактор и сказал:

ВСЕ БЫЛО НАПРАСНО!

Значит, мало того. что я напрасно писал этот гребанный роман, так я еще напрасно придумывал ту самую Катю, про которую до сих пор практически ничего не знаю.

И я озверел.

Впал в маниакальную депрессию, перемежающуюся вспышками такого же маниакального безумия.

Распечатал рукопись и попросил псевдо-Катю отправить ее Борису Кузьминскому, в серию «Оригинал».

Почему именно ему?

НЕ ЗНАЮ!

Хотя вру, знаю: просто еще тем безработным летом 2001 года прочитал интервью с ним в «Экслибрисе НГ» и мне оно очень понравилось. И я его заочно зауважал. Вдобавок взял да позвонил своей пермской знакомой, критику и литературоведу, и спросил у нее:

— Марина, вы ведь знаете Кузьминского?

— Он очень серьезный человек! — ответила мне Марина, и я понял, что мне ничего не светит.

А когда тебе ничего не светит, то хочется дойти до конца.

Между прочим, рукопись до него не только добралась, но он ее быстро прочитал.

И позвонил псевдо-Кате.

А через несколько дней он вычислил, что это я.

Он тоже маниакален, поэтому решил посмотреть в «свойства файла».

А там было четко написано:

АНДРЕЙ МАТВЕЕВ.

Я оказался плохим Штирлицем, хотя этому только рад: иначе я бы не познакомился с Кузьминским и больше ничего бы не произошло.

Но про БК следующий меморуинг, этот про Катю Ткаченко.

Скажу лишь, что именно он вынудил меня придумать ей такую экзотическую биографию

Книга вышла 13 марта 2002 года, я сейчас специально уточнил дату по Бориному письму.

Через неделю мне передали сигнал, на ночь я положил его рядом с подушкой и гладил, как женщину.

Наверное, это был единственный раз, когда мы с Катей спали вместе.

Она оказалась хорошей писательницей, хотя и спорной.

Про нее начали много писать, я читал и смеялся.

Или не смеялся, а читал и думал: м–да–а…

После одной такой рецензии я долго смотрел на себя в зеркало.

Мне хотелось понять, как эта лысая и не очень молодая бородатая образина могла так обмануть критика, что та на полном серьезе написала:

«Со свойственной женскому темпераменту эмоциональностью автор поведала о тех вещах, которые были пограничными, маргинальными. Катя Ткаченко пишет о закрытых ранее темах, связанных с чисто женским опытом — опытом женской телесности, а также с опытом женской ментальности. Написать об этом может только женщина. Хотя попытки описать физиологический женский опыт были и у мужчин — например, Лев Толстой в романе «Война и мир» описывает роды, Борис Пастернак в «Детстве Люверс» появление у девушки первой менструации… Но в прозе, написанной мужчиной и описывающей женщину, всегда чего–то не хватало. Последней правды, что ли, о своих ощущениях, о восприятии мира мужчин, о любви».

У меня хватает чувства юмора, чтобы не равнять себя ни с Пастернаком, ни — Боже упаси! — с Львом Толстым.

Не говоря уже о том, чтобы гордо заявлять: у меня вышло то, чего они не смогли.

Просто какое–то время я действительно побыл Катей Ткаченко, но через два года наша совместная жизнь разладилась — я не выдержал того, что вот так запросто могу перестать быть собой. Мне даже захотелось ее убить, но потом я передумал — негоже уподобляться героям своих же романов.

И она исчезла.

Поехала в конце лета 2003 года в Непал, а там в начале сентября опять начались беспорядки. Насколько мне стало известно, она решила возвращаться на родину, минуя охваченный междоусобными разборками Катманду, а это долгий и нелегкий путь — по Гангу, через границу с Индией, и дальше —

НЕВЕДОМО КУДА!

Хотя все это совсем не значит, что больше мы никогда не увидимся, я ведь должен узнать про то, какой она предпочитает парфюм, какого цвета и качества носит белье, как она спит, да и на все другие свои мужские вопросы мне бы хотелось найти ответ.

Мне приснилось, что я встретил Кузьминского в Барселоне.