Михаил Попов - Колыбель

В дальнем конце зашевелилась большая постель — нянька. Отступление!

Бегство было скорее не от няньки, а от ужаса, который внушило поведение сына.

Выбравшись на воздух, Денис осторожно осмотрелся, успокаивающе поглаживая Артура по голове, — тихо, сынок, тихо! — и двинулся максимально защищенным маршрутом в горку.

В вавилонской стороне теперь была тишина. Что там за взрыв голосов, никогда не узнать уже, да и не очень хочется.

У самого начала ритуальной тропы перед поясом ежевики бывшее его величество уселся под большим теплым камнем, чтобы расслабиться и подумать. Было о чем: как будем нырять и что там делать, пока утихнет брожение в народе? Но он не успел углубиться в размышления — услышал вздох слева от себя.

— Афраний?!

Тот снова вздохнул.

— Ты как здесь? Впрочем, что я…

— Я все время был рядом.

Денис ответил не сразу. От этих слов начальника тайной стражи дохнуло одновременно уютом и жутью. Вавилон дал ему скрыться и никуда его не отпустил. Амбивалентный профессионал Афраний. Он служил не своему царю батюшке, он служил службе. К нему претензии предъявлять так же бессмысленно, как к этой луне.

Денис удивлялся своей трезвости, и в этом отсутствии паники было для него самое леденящее. Он не хотел ничего говорить, знал, что любая новость теперь может только ухудшить ситуацию. И именно поэтому поинтересовался:

— А что там за шум?

Афраний, как всегда, сразу понял, о чем речь:

— Они разорвали его на куски.

— Астерикса?! Зачем? Хотели посмотреть, что у него внутри?

— Да.

— Посмотрели? Ничего не нашли?

— Нет. — Афраний настолько не понимал иронии, что это действовало угнетающе. Этому нельзя было противостоять, все чувства клонились и вяли.

— А теперь что они делают? Легли спать?

— Они пришли сюда.

— Сюда?!

Рука начальника тайной стражи чуть приподнялась, указывая… и из всех теней, что были поблизости, из–за кустов, камней, из складок местности стали подниматься люди. Они стояли молча, их было много, они не двигались.

— Чего им надо? Они хотят меня убить?

— Нет.

— Нет?

— Астерикс куда–то подевал все, что ты ему доверил. Его теперь нет. Совсем. Теперь ты скажешь. Они ждут.

А если я ничего не смогу толком «сказать», они посмотрят у меня во внутренностях?

Ничего больше не говоря, Денис встал и решительным, хотя и не беглым шагом пошел вверх по тропинке, в сторону жертвенника.

Афраний вздохнул у него в тылу. Ему жалко, наверно, государя, но он его сдаст, уже сдал. А ведь было время — казалось, что у них отношения почти как у красноармейца Сухова и Саида.

Его величество обернулся, и Денису стало не до забавных ассоциаций.

Они были рядом. Двигались шагах в двадцати позади, все плотнеющим строем. Маршалы, министры и наложницы в одном строю. Молча, не сводя с него глаз.

Дальше двигался как при плавании на боку, взгляд то вперед, то назад, старался, чтобы дистанция не сократилась до опасного размера. Чтобы можно было рвануть вперед, если внезапно бросятся.

Тропа была узкая, и одновременно по ней могло двигаться не более двух человек. Лицо убудского народа являли собой Йорик и Янгус. Второй–то понятно, но ты, идейный последователь, чем воспален?! А между их головами все время появлялась физиономия Мнемозины. А ты–то, неродная и ни разу не близкая, отчего в такой ярости?! С тобой точно ничего у нашего величества не было, это у многих прочих под сердцем, возможно, образовывается скороспелое убудское дитя августейшего бесплодия. При этой мысли Денис еще крепче прижал к боку Артура.

Медленное молчаливое отступление продолжилось.

Миновали развилку, вот уже и последний поворот жертвенной тропы. Немая, но не неподвижная сцена.

Встали.

До ближайших вытянутых к его величеству рук метра три. Они не спешат, потому что уверены, что никуда эта говорящая удивительные вещи голова теперь уж не денется.

Денису вдруг стало весело.

Они думают, что он в ловушке?! А он плевать на них на всех хотел, дикари.

— Я плевать на вас всех хотел, убудские морды!

Долго красоваться они ему в этом гордом положении не дали, бросились, так что Денис лишь успел развернуться и броситься к спасительной помойке, не пытаясь сохранить даже равновесие.

— Хрен вам, бараны, я все отменяю, все! Вы нищие, все!

Еще шаг, и он полетел в темноту жертвенника с мыслью: в одной давильне всех калеча!..

……………………………………………………………………………………………………….

— Что это такое, Денис? С кем ты разговаривал?